Читать «Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ.» онлайн - страница 111

Ничего, что бледнеют цветы до весны,Застывая за дымкой тумана:Ведь они после зимнего снега цветутИ при инее белом – румяны.И не надо считать, что у этих цветовЖажды жизни и радости мало, —Постоянно к расцвету стремятся они,Дополняя отраду бокала!

Стихотворение старой госпоже понравилось, и она промолвила:

– Я не очень разбираюсь в стихах, но, по-моему, Цзя Лань сочинил хорошо, а Цзя Хуань – плохо… Ну, теперь давайте есть!

Баоюй был очень доволен, что у матушки Цзя хорошее настроение, и подумал: «Яблоньки засохли в тот год, когда умерла Цинвэнь, а ныне снова расцвели. Для всех нас это счастливое предзнаменование, и только Цинвэнь не может ожить подобно цветам!»

Радость его сменилась скорбью, но тут он вспомнил, что Фэнцзе обещала ему в служанки Уэр, и в голове мелькнуло: «А может быть, цветы распустились по случаю прихода этой девочки?..»

К нему вернулось хорошее настроение, и он снова принялся шутить и смеяться.

Пробыв в саду довольно долго, матушка Цзя собралась, наконец, домой, а за ней последовали и все остальные.

Навстречу им попалась Пинъэр, она, смеясь, проговорила:

– Моя госпожа не смогла прийти и послала меня прислуживать старой госпоже. Она велела передать Баоюю два куска красного шелка, чтобы украсить яблоньки. Пусть это будет поздравлением с радостным событием.

Сижэнь взяла шелк и поднесла матушке Цзя.

– Как хорошо придумала Фэнцзе! – воскликнула старая госпожа. – Поздравление поистине необычное!

– Вернешься домой – поблагодари от имени Баоюя свою госпожу, – сказала Сижэнь, обращаясь к Пинъэр. – Если ее пожелание осуществится, мы все будем рады!

– Ай-я! – вдруг воскликнула матушка Цзя. – Подумайте только – Фэнцзе больна, но обо всем помнит, обо всем беспокоится! Ее подарок как нельзя кстати!

Когда матушка Цзя удалилась, Пинъэр сказала Сижэнь:

– Моя госпожа уверена, что цветы распустились не к добру! Но чтобы в доме не тревожились, она просит тебя украсить яблоньки красным шелком, пусть все думают, что грядет радостное событие, и тогда всякие толки и пересуды прекратятся.

Сижэнь проводила Пинъэр, и мы пока их оставим.

А сейчас вернемся к Баоюю. В это утро, одетый в меховую куртку, он сидел дома, но то и дело выбегал полюбоваться распустившимися цветами и не переставал радоваться, забыв обо всех горестях и печалях. Узнав, что в сад идет матушка Цзя, он надел курму и побежал ей навстречу. А о своей яшме забыл.

– Где яшма? – спросила Сижэнь, когда Баоюй вернулся домой и стал переодеваться.

– Я не надевал ее. Положил на столик, тот, что стоит на кане.

Сижэнь поглядела, но яшмы на столике не было. Она стала искать – не нашла. От страха Сижэнь вся покрылась холодным потом.

– Не волнуйся, куда она денется, – стал успокаивать ее Баоюй. – Расспроси служанок!

Сижэнь подумала было, что яшму кто-то спрятал из озорства, и напустилась на Шэюэ:

– Вот дрянь! Шути, да знай меру! Куда ты спрятала яшму? Если потеряешь, не жить нам на белом свете!