Читать «1939: последние недели мира. Как была развязана империалистами вторая мировая война.» онлайн - страница 135

Смысл сказанного сводился к тому, что Германии следовало договариваться об условиях расчленения Польши с Англией.

Затем Гендерсон передал личное послание Чемберлена Гитлеру, в котором Польша и Германия призывались во время переговоров воздерживаться от передвижения войск вблизи границы.

Риббентроп счел момент подходящим, чтобы «возмутиться».

– Это неслыханная дерзость! – сложив руки на груди, он уставился с вызывающим видом на Гендерсона. – Что вы еще имеете сказать?

Разговор приобрел чрезвычайно острый характер. Постоянно прерывая собеседника в оскорбительной форме и возвышая голос, Риббентроп заставил Гендерсона снова потерять пресловутую английскую сдержанность. По словам Шмидта, собеседники чуть не дошли до рукопашной.

Может быть, гитлеровцы хотели таким образом избавиться от «посредничества» Англии, свалив на нее вину за срыв переговоров с Польшей? А британская дипломатия, предавая Польшу, разыгрывала «благородное возмущение»? Установить это документально не представляется возможным.

В конце беседы Риббентроп зачитал на немецком языке документ на нескольких машинописных страницах, где излагались новые «великодушные» предложения Гитлера в отношении Польши. Они состояли из 16 пунктов. Надеясь, что в соответствии с дипломатическим правилом ему вручат документ, Гендерсон, как он объяснял позже, не старался запомнить их. Когда же попросил текст этих предложений, Риббентроп, указав на часы, заявил:

– Они уже устарели, поскольку польский представитель не явился!

Стрелки показывали несколько минут после полуночи.

В этом и заключался дипломатический ход гитлеровцев. «16 пунктов» являли собой фальшивую стряпню, рассчитанную на обман общественного мнения как в Германии, так и за рубежом. Они были призваны создать впечатление, что рейх стремился к урегулированию конфликта в более или менее «демократической» форме. Вместе с тем текст условий не был сообщен ни Польше, ни Гендерсону. Гитлеровцы опасались, что польское правительство могло согласиться начать на их основе переговоры. А приказ войскам уже был отдан – до вторжения оставалось менее 30 часов.

Напомним, что как раз в то время, когда происходила описанная выше сцена в Берлине, английский посол в Варшаве Кеннард требовал от Бека согласиться на переговоры, основываясь на предложениях, которые Риббентроп объявил уже устаревшими!

На следующее утро, 31 августа, Гендерсон позвонил по телефону в польское посольство в Берлине и сообщил: из «абсолютно надежного источника» ему стало известно, что, если в ближайшие два-три часа Польша ничего не предпримет, то начнется война. Около полудня находившийся в британском посольстве Далерус (как легко понять, с ведома Гендерсона) связался с Лондоном и высказал Г. Вильсону мнение, что германские предложения «чрезвычайно либеральны». Хотя гитлеровцы имели доступ к английским шифрам, отмечает Толанд, столь «нескромное» использование Гендерсоном телефона «облегчало их задачу».