Читать «Стая бешеных» онлайн - страница 53
Фридрих Евсеевич Незнанский
– Ну, подходи, пацаны! – вдруг взревел Сынок. – Кто первый?!
Но первого не нашлось. Исмаил никак не мог встать на ноги, а Степка, поскуливая, отполз в сторону и материл Сынка во весь голос:
– Ты, падла, еще поплатишься! Ты у меня еще поплатишься, падла! Я с тобой, гад, еще поквитаюсь! Тебе теперь не жить, ты понял?! Тебе теперь точно не жить!
На ногах остался стоять только один надзиратель, да и то как-то не очень уверенно. Был еще один, но тот, видно, решил не ждать, чем все кончится, и сбежал.
– Ну, я пойду? – спокойно спросил Сынок у этого бугра.
– Что? – Не совсем понял тот. – А, да, конечно, можешь.
Сынок уже хотел идти, но вдруг посмотрел на ноги этого бугра.
– Снимай башмаки, – приказал он.
– Чего? – переспросил надзиратель.
– Башмаки снимай, – повторил Сынок. – Это мои башмаки.
Надзиратель растерянно огляделся по сторонам в поисках поддержки и увидел Исмаила. Исмаил, хоть и поднялся на ноги, но предпочел не вмешиваться.
– Давай-давай, скидывай. Или мне помочь?
– Нет-нет, я сам… – Бугор сел на землю и принялся трясущимися пальцами расшнуровывать обувь.
Натянув башмаки на ноги, Сынок подошел к босому надзирателю и вежливо попросил:
– Зашнуруй мне, пожалуйста, а то мне одной рукой неудобно.
– Я тебе шнуровать? – Бугор не мог поверить своим ушам.
– Шнуруй! – вдруг послышался голос Исмаила.
– Что?! – И Сынок и бугор посмотрели в его сторону.
– Я сказал – шнуруй! – грозно приказал Исмаил.
Бугор упал на колени и принялся лихорадочно затягивать шнурки.
Когда Сынок уходил, Исмаил окликнул его:
– Эй, погоди, кабан.
Сынок остановился. Исмаил подошел к нему, посмотрел прямо в глаза и вдруг спросил:
– Куришь?
Сынок кивнул. Исмаил достал из кармана пачку сигарет «Прима» и протянул ему:
– На, бери.
Сынок взял пачку, достал сигарету, а остальное спрятал за пазуху.
– А теперь беги на разгрузку, а то тебя Конопатый побьет. – Исмаил иронично ухмыльнулся и хлопнул Сынка по плечу.
Глава 14. «ИОЛАНТА».
Ирина ехала по Ленинградке в самом мрачном расположении духа. День выдался хмурый. Тяжелое небо нависло над городом. Липы, посаженные по обочине шоссе, не по сезону пожелтели и теряли листья, словно сейчас был не разгар лета, а начало холодной осени. События последних дней не шли из головы. Ирине, еще недавно бывшей в таком солнечном и здоровом настроении, теперь все виделось удручающе бессмысленным. Окружающий мир, игравший красками лета, почему-то выглядел опустошенным, разлагающимся. Старуха в лохмотьях, сама ветхая, жалкая – нищенка, видимо, – силилась преодолеть «зебру» у метро «Динамо». Зеленый свет погас, машины угрожающе гудели, а она стояла посреди дороги – нелепая, насмерть перепуганная, не в силах двинуться ни вперед ни назад. И вид ее немощной старости напоминал о том, что все в этом мире конечно и удел всему – смерть. Возле бордюрного камня валялся труп кошки с выпученными глазами, с окровавленной пастью, словно мрачное напоминание ей, Ирине, что все в этом мире суета и конец всему близок. Душа Ирины приходила во все большее и большее уныние.