Читать «Стая бешеных» онлайн - страница 193

– Это очень много, – сказала она, словно не решаясь положить купюру в карман, но в то же время и не отдавая ее.

– У меня нет меньше, – соврал зачем-то Юрий Петрович, стыдясь своей неожиданной щедрости, как школьник.

– Подождите, я вам дам сдачи, – полезла старушка в карман.

«Сумасшедшая», – подумал Гордеев, развернулся и пошел к машине.

– Постойте, подождите, – закричала нищенка. – Он остановился, она подошла к нему: – Вы очень добры. Вам Бог того не забудет. Вы верите в Бога?

– Да, – сказал Гордеев, чтобы отделаться.

– Вы не думайте, я не нищая, – сказала старушка, – меня жизнь заставила. Ведь если я буду ходить в лохмотьях и просить Христа ради, то ведь нищей я от этого не стану? Правда?

– Дай Бог вам здоровья, – произнес Гордеев не присущую ему фразу, считая, что упоминание о Боге будет приятно религиозной женщине.

– Здоровье мне ни к чему. Он бы меня к себе прибрал скорее. Ну да жаловаться – Бог смерти не даст. А вот вам здоровья и счастья. Я пожелала – так и будет.

Старуха осталась стоять, величественная в своем пророчестве, а Гордеев, хрустя герберами, пошел к больнице.

В регистратуре он предъявил разрешение следствия на посещение подзащитной и свое адвокатское удостоверение.

– Она очень слаба. У нее истощение. Видимо, она голодала, – сообщила молодая врач примерно одних лет с Ириной.

После многократных повторений, что визит Гордеева необходим для блага пациентки, ему выписали пропуск и допустили к свиданию.

Ирина помещалась в отдельной палате «люкс» с телевизором. Больница была переполнена, «люксы» при этом пустовали. После того как все коридоры оказались забиты пациентами, главврач отдал распоряжение предоставить «люксы» в пользование вновь поступившим. То, что Ирина была под следствием, тоже сыграло свою роль – тюремные власти настаивали, чтобы Ирина была ограждена от контактов с гражданскими пациентами.

Показав милиционеру на входе свое удостоверение, Гордеев вошел в палату – Ирина не спала. Она слабо улыбнулась ему, и глаза ее просияли.

– Что, Юра, – обратилась она к нему, лаская пальцами лепестки гербер, – у меня опять двойка?

– Что же ты с собой сделать хотела, – отечески пожурил ее Гордеев, – зачем же ты так?

– Не могла я больше, Юра, – она перестала улыбаться. – Здесь мне так хорошо, как в детстве. А там… Если меня туда вернут, я долго не протяну. С собой я не покончу – страшно оказалось, страшнее, чем я думала. Я сама умру, своей смертью. Я уж к тому близка была.

– Мне сказали, что ты не ела ничего.

– Да, правда. Я и голода не чувствовала, все только думала, думала. Отчего так? Как так случилось? Я даже религиозная стала, в Бога поверила, только молиться не могла. Если бы знала, как молиться, я бы, может, и не повесилась бы. А тут… лукавый… – она улыбнулась, произнося, как верующая, «лукавый». – Попутал.

Ирина поменяла со стоном положение на кровати. Ее шея была скована гипсовым воротником от смещения позвонков.

– У тебя серьезная травма, – заботливо сказал Гордеев.

– Нет, не особенно. Жить буду. Мне бы хотелось, чтобы было что-нибудь посерьезнее. Знаешь, не хочу отсюда. У меня позвонки растянулись. Мне же повеситься помогли.