Читать «Стая бешеных» онлайн - страница 181

Все закончилось так же быстро, как и началось. Кто-то поднял Юрия на ноги, несколько милиционеров сразу начали ощупывать его, хлопать по плечу и говорить, что он в рубашке родился, кто-то вдруг потребовал у него документы и захотел обыскать.

– А что случилось? – бормотал он, ничего не понимая. – Тут кто-то стрелял, да?

– Стрелял, конечно, стрелял!

Из парадной выскочили первые журналисты с видеокамерами. В нос Гордееву ткнулось сразу несколько микрофонов, но тут же пропали, оттесненные милицией.

– А в кого стреляли? – пробормотал Юрий, начиная смутно догадываться, что он тоже как-то замешан в случившемся.

– Так в тебя же и стреляли! – Его потрясли за плечо. – Ты чего, не понял еще?

Юрий почувствовал, что у него задрожали руки.

– Как в меня? – пробормотал он изменившимся, каким-то чужим голосом, и огляделся.

И тут он увидел лежащего на земле, окруженного милицией и телевизионщиками однорукого. Рядом с ним валялся револьвер с глушителем.

– Нашатыря! Дайте нашатыря! – услышал Юрий откуда-то с небес и догадался, что это он падает в обморок…

Глава 57. ПРОФЕССИОНАЛЫ.

Лабиринты думских коридоров, своей стерильностью и строгостью напоминавшие больничные покои, мало успокоили Гордеева. За шеренгами дубовых отполированных дверей бесшумно растворялись сновавшие туда-сюда секретарши, исчезали мальчики в синих костюмах с мобильными телефонами, изредка мелькал шумный хвост свиты какого-нибудь депутата. Чинные таблички с именами, оповещающие о времени приема, церемонно охраняли порядок в доме законодателей. Вырвавшись от милиции на несколько минут, Юрий Петрович преследовал единственную цель – унять дрожь в коленках и остановить бессвязный поток фраз, которые долбили его мозг. Особенно злобствовала какая-то дешевая песенка, ее ритмический абсурд воспроизводился в голове с навязчивостью молотка соседа, рано поутру забивающего за стеной гвозди. «Ты ж еще молодой. Ты ж еще страдаешь…» «Идиотизм! – Чем страдает герой, Гордеев припомнить не мог и спотыкался всякий раз, ловя себя на мысли, что невольно подыскивает рифму, – ерундой, лебедой, сединой… Фу! Такое даже в страшном сне… Сон… Да, сегодняшней ночью он видел сон, будто из разбитой банки расползались тонкие, как ниточки, змеи. Ну и к чему это? Кобрин?.. В конце концов, почему он даже не появился, когда шумел весь этот сыр-бор вокруг покушения?»

Только сейчас Гордеев стал осознавать, что прорваться в эти коридоры его заставило тайное желание немедленно увидеть Кобрина. Смертельная опасность, которую Гордеев почуял, заставила его избрать тактику опытного поискового пса – бежать по не остывшим еще следам. Только депутат мог зарифмовать те страдания, которые мучили Гордеева.

Думские палаты вывели Юрия Петровича в светлый холл. Яркие стекляшки богатой люстры переливались на солнце, свисая в провал первого этажа. С балкона открывалась широкая лестница, покрытая ковром, а внизу царило оживление – журналисты вприпрыжку старались обставить друг друга, прорываясь сквозь заслон охраны к законодателям, слепили «Бетакамы», падали микрофоны, стоял гомон от сыплющихся слева и справа вопросов. Гордееву казалось, что это не люстра висит под потолком, а слившиеся в единый сноп вопросы повисли над головами народных избранников.