Читать «Классический ислам. 600-1258» онлайн - страница 88

Первая политическая акция движения связана с именем Хамдана Кармата (возможно, «тайный учитель» по-арамейски), который в 890 г. основал возле Куфы дар ал-хиджра, «дом переселения». Это было прямым напоминанием о Медине, именовавшейся дар ал-хиджра Пророка, и, по сути дела, означало «резиденция махди, место, где основана его религия». К Кармату присоединились набатейские крестьяне, из которых происходил он сам, и арабы. Было введено общее владение скотом, домашней утварью и драгоценностями, заработки и доходы передавались в распоряжение общины, нуждающиеся получали помощь из общественных фондов; о них также говорили, будто они сообща владели женщинами, но недостаточная достоверность источников не позволяет считать это бесспорным. Власти вынудили Кармата перебраться в Сирию, где он вскоре умер. Однако движение интенсивно развивалось до тех пор, пока Халифат не разгромил его в 903 г. после кровопролитной борьбы. То же самое произошло в Южной Месопотамии в 906 г. Карматский центр в Саламиййе в Северной Сирии сумел уцелеть. Тем временем карматы начали присоединяться в Ал-Ахсе (Бахрейн) к «пропагандисту» Абу Сайду ал-Джаннаби. Всего через пять лет он получил контроль над всей страной и основал государство. Подобные попытки в Хорасане и Йемене приводили скорее к созданию общин, а не государств. Еще одно карматское государство возникло на индийской почве, в Мултане. Ни Хамдан, ни Абу Сайд, ни даже Зикравайх, вождь сирийского восстания 900 г., происходивший, как и Абу Сайд, из Ирана, не опирались лишь на свой собственный авторитет: всех их назначали «Фатимиды», сахиб ал-хал («с родимым пятном»). Общим врагом были Аббасиды, а вместе с ними и представители ортодоксального порядка. Спустя поколение один из противников карматов так сформулировал их программу: «Они сказали: „Правда явилась миру, махди воскрес, власть Аббасидов, законоведов, чтецов Корана и проповедников предания подходит к концу. Нечего больше ждать; мы пришли не для того, чтобы установить свое правление, а чтобы отменить закон» (с перевода В. Маделунга).

Бахрейнские карматы обладали исключительной военной мощью. Армия халифа была недостаточно сильна, чтобы обеспечить безопасность Южной Месопотамии или пути в Сирию даже для паломников. Подобно столь многим еретикам, карматы относились к необращенным мусульманам как к неверующим, жизнь и имущество которых не находились под защитой закона. Массовые убийства мекканских паломников и похищение «черного камня» из Каабы (930) должны были продемонстрировать, что бог больше не поддерживает ортодоксов, что дни общепринятого ислама, от которого Творец отнял харизму, сочтены и что эра махди совсем близка. По-видимому, бахрейнские карматы постепенно добились независимости от Фатимидов. Рассказ о том, как возвращение «черного камня» (951), причем за большой выкуп, было осуществлено согласно инструкции Фатимидов, рожден, вероятно, фатимидской пропагандой; но суннитский мир был убежден что «двойной заговор», направленный против него, имел единое руководство. Тем не менее сунниты прекрасно понимали, что карматы, особенно в своей социальной структуре, представляли относительно традиционную и респектабельную версию семеричной ереси.