Читать «Ты, уставший ненавидеть» онлайн - страница 10

…Это было, кажется, в Нескучном саду, они сидели на старой лавочке и договаривались о том, когда Терапевт передаст ему первую папку с материалами. Тогда Юрий впервые услыхал о человеке, которого позже Терапевт стал называть Флавием. Флавией обещал передать ему статистику об операции «Юго – Восток», они обсудили это, а затем Терапевт почему-то заговорил о неизбежности ареста. Своим спокойным, как всегда, слегка ироничным тоном он говорил, что в «царстве победившего социализма» – он так и выразился, – где каждый первый доносит на каждого второго, сама идея нелегальной организации обречена. Они продержатся недолго – а значит, надо быть готовым. И главное – не считать врагов только подлецами и идиотами. Да, многие на Старой Площади и – в Большом Доме на Лубянке – подлецы, идиоты, а порой и просто недоумки. Но есть другие. Как-то раз Терапевт вспомнил Ростов осенью 17-го: тогда офицеры, сходившиеся под знамена Корнилова и Алексеева, считали большевиков всего лишь платными агентами Вильгельма. Врагов, особенно таких, нельзя недооценивать – эту мысль Орловский запомнил крепко и был с ней вполне согласен.

Итак, никуда звонить не следовало. Он вообще зря зашел в церковь – едва ли этим визитом накануне ареста не заинтересуются. Собственно, бояться действительно уже нечего. Он сделал свое дело, он – пока, по крайней мере, – не подвел никого, а то, что все люди смертны, Юрий успел слишком хорошо усвоить за свою недолгую жизнь. Он боялся лишь умереть без толку, сгинув в этом страшном болоте без следа. Но теперь, когда книга будет издана, когда остаются Терапевт, Флавий и тот, неизвестный (которого Терапевт, называл Марком), смерть Юрия Петровича Орловского будет лишь маленьким эпизодом в их борьбе – безнадежной, как все в этой проклятой стране, бывшей когда-то его Родиной, – но все же борьбе. Юрий давно уже все решил для себя: он, не успевший взять винтовку в годину Смуты, не хотел пропадать ни за грош, утешаясь, как тысячи и тысячи его сограждан, мыслью, что он «не виновен». Нет, Юрий Орловский виновен перед этой каиновой властью, а значит, и погибать будет легче. Оставались, в общем-то, пустяки – биология, нормальный человеческий страх. И оставшиеся силы надо положить на то, чтобы эта бессмысленная жажда жизни не заставила его, последнего в роде Орловских, уйти недостойно…

Юрий все еще стоял у иконы, сжимая в руке тонкие желтые свечи. Хотелось побыть здесь как можно дольше, но тот уголок сознания, который продолжал бодрствовать, уже дал команду: пора уходить. Оставалось лишь поставить свечи. Юрий не считал себя верующим. Детская вера давно ушла и все эти годы он бывал в церкви если не по привычке, то просто из желания на какой-то час приобщиться к ушедшему навсегда прошлому. В Бога Юрий верил, но, прожив долгие годы между страшными жерновами, в которых погибла страна, он убедился, что в лучшем случае Создателю просто нет дела до ползающих во прахе тварей, называющих себя людьми. Это в лучшем случае…

Орловский отогнал неуместные мысли: он все-таки в храме – и вдруг подумал, что случись все как-то иначе, лучше, то именно здесь ему довелось бы венчаться с Никой. Он даже как – то, не сдержавшись, спросил, обвенчана ли она со своим мужем. Ника удивилась: конечно, ее муж, убежденный боец ленинско-сталинской партии, и не думал венчаться. То, что теперь называлось «браком», стоило лишь трех рублей гербового сбора в заведении с почти неприличным названием «ЗАГС»…