Читать «Высокий прыжок» онлайн - страница 2
Шимун Врочек
Если бы тогда, в пятьдесят втором, лодку удалось найти, думает Васильев. Черт.
Ничего. Не было тогда технических средств для спасения экипажа С-18. Ее и сейчас-то удалось поднять с огромным трудом, чуть ли не весь Северный флот подключили...
Под ногами плещется вода с дизтопливом и нечистотами. Адмирал прижимает платок к носу.
«Будь прокляты те...»
Лейтенант резко останавливается – Васильев едва не втыкается ему в спину.
– Что?
Лейтенант присаживается на корточки и переворачивает очередное тело. Светит фонарем. Потом лейтенант смотрит вверх, на Васильева и говорит:
– Видите, товарищ адмирал?
Васильев смотрит и невольно отшатывается.
Молодой безусый матрос – из какой-то русской глубинки. Русые волосы в мазуте. Адмирал чувствует дурноту: матрос уже семь лет, как мертв, но у него розовое лицо с легким румянцем и никаких следов тления.
Он выглядит спящим.
146 дней до
Подводникам положены жратва от пуза и кино пять раз в неделю. А еще им положено отвечать на идиотские вопросы начальства.
– Объясните мне, мать вашу, как можно погнуть перископ?!
– Легко, – отвечает командир.
Григорьев, наделенный сверхчеловеческим чутьем, делает шаг назад и оказывается за колонной. Это перископ в походном положении. Отсюда старшина все видит и слышит – или ничего не видит и не слышит, в зависимости от того, как повернется ситуация. Судя по напряженным спинам акустика и радиста, они пришли к такому же решению.
– Так, – говорит Васильев и смотрит на капитана Меркулова. Старшину он не замечает.
– Я понимаю, – ядовито продолжает адмирал, – что вам перископ погнуть – нехуй делать, товарищ каперанг. Но мне все же хотелось бы знать, как вы это провернули?
– Очень просто, – говорит Меркулов невозмутимо. Потом объясняет товарищу адмиралу, что наши конструкторы, как обычно, перестарались. Заложенные два реактора (вместо одного, как у американцев на «Наутилусе») дают избыточную мощность, и лодка вместо расчетных 25 узлов подводного хода, на мощности реактора 80% выжимает все 32.
– Разве это плохо? – говорит Васильев.
– У вас есть автомобиль, товарищ адмирал?
Васильев выражает вежливое недоумение: почему у представителя штаба флота, заслуженного подводника, члена партии с 1939 года, не должно быть автомобиля?
– Представьте, товарищ адмирал флота, – говорит Меркулов, – стоите вы на переезде, и тут слева приближается гул, который переходит в рев, свист и грохот, а потом мимо вас на скорости шестьдесят километров в час проносится черная «дура» длиной в стадион и массой под четыре тыщи тонн.
Старшина Григорьев стремительно опупевает, но изображает невидимку. Этот спектакль покруче любого кино, и ему не хотелось бы лишиться места в первых рядах.
– Представили, товарищ адмирал? – спрашивает каперанг Меркулов. Васильев молчит, видимо, у него не такое живое воображение. «Ночевала тучка золотая, – некстати вспоминает старшина, – на груди утеса-великана».
На чело утеса-великана наплывает что-то явно тяжелее тучки. Такой грозовой фронт, что адмирал выглядит черным, как угнетенные жители колониальной Африки.