Читать «Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны» онлайн - страница 398

Такие, полные оптимизма доклады поступали к Гитлеру в первые часы войны. И только в середине августа 1941 г., гитлеровское командование начнет понимать, что не все складывается так удачно, как им казалось тогда, на рассвете 22 июня 1941 г.

ИЗ «ВОЕННОГО ДНЕВНИКА» ФРАНЦА ГАЛЬДЕРА

11 августа 1941 г. (51-й день войны). …Во всей обстановке [на фронтах], в целом, становится все очевиднее, что колосс Россия, который сознательно готовился к войне, со всей безудержностью, присущей тоталитарным государствам, был нами недооценен. Эта констатация относится как к организационным, так и к экономическим силам, а, в особенности, к чисто военному потенциалу.

Начиная войну, мы рассчитывали иметь против себя примерно 200 вражеских дивизий. Но теперь мы насчитываем их уже 360. Эти дивизии, конечно, не вооружены и не оснащены в нашем понимании этого слова, и командование ими в тактическом отношении во многом не удовлетворительно. Но они есть. И если дюжина их разбита, русский выставляет новую дюжину. Он выигрывает время благодаря тому, что находится поблизости от своих источников силы, а мы все больше от них удаляемся. Таким образом, наши раздерганные по огромнейшему фронту и не имеющие никакой оперативной глубины войска снова и снова подвергаются атакам противника, которые имеют определенный успех, ибо на невероятных просторах поневоле остается слишком много разрывов между войсками…

В середине августа 1941 г. гитлеровское командование начинает понимать, что советские войска, уничтоженные ими в приграничных сражениях, не представляли собой «главные силы русских», что генерального сражения гауптшлахт не произошло, что блицкриг не получился, и что вся, так тщательно подготовленная операция «Барбаросса» трагически затягивается.

После начала операции «Барбаросса» прошло 5 часов 45 минут. 22 июня 1941. 9 ч утра. Берлин

«Мы идем на Россию!»

На улицах столицы Третьего рейха оживленно, шумно. По тротуарам снуют мальчишки, размахивая экстренными выпусками газет. Жители Берлина с любопытством рассматривают первые фотографии с Восточного фронта — снимки окровавленных русских солдат…

Об этих страшных часах вспоминает Валентин Бережков, который уже успел вернуться в посольство после встречи с фон Риббентропом:

«…я увидел из окна кабинета [посольства], как по тротуару пробегают мальчишки, размахивая экстренными выпусками газет.

Я вышел за ворота и, остановив одного из них, купил несколько изданий. Там были уже напечатаны первые фотографии с фронта: с болью в сердце мы разглядывали наших советских бойцов — раненых, убитых… В сводке германского командования сообщалось, что ночью немецкие самолеты бомбили Могилев, Львов, Ровно, Гродно…»

В Берлине эйфория: «Началось! Мы идем на Россию!»

В ресторане «У Пшорра», поедая фирменную овощную похлебку, посетители обмениваются мнениями: «Во время Первой мировой я был пленным в Сибири». «Что вы думаете теперь?» «Эта война закончится быстрее!» Большинство немцев уверено в мудрости своего фюрера и в том, что «русский колосс на глиняных ногах» рухнет в течение нескольких недель.