Читать «Малый не промах» онлайн - страница 96

Феликс. Мы еще в школе любили друг друга…

Двейн задумывается. Феликс вынимает из кармана пузырек с таблетками, хочет открыть.

Эмма. Нет, нет, никаких таблеток!

Руди. Мой брат не совсем здоров.

Эмма. Да он сумасшедший! А я им так гордилась!

Двейн. Я бы очень огорчился, если бы думал, что он ненормальный. Нет, надеюсь, что он плачет именно потому, что он – нормальный человек.

Эмма. Но драться он не умеет. И никогда не умел.

Руди. Мы едем в больницу.

Феликс. Погодите, черт побери! Я заплакал, потому что я абсолютно нормальный. Самый нормальный во всей этой выгребной яме! Что тут творится, черт вас дери?

Эмма. Сам напросился – смотри, как бы тебе мозги не вышибли!

Феликс. Хуже, чем ты, нет матери на свете!

Эмма. Нет! Я ни разу в жизни не опозорила ни себя, ни свою семью перед людьми, запомни это!

Феликс. Да ты и пуговицы никогда не пришила. Ты меня никогда не приласкала, не поцеловала!

Эмма. А что тут плохого?

Феликс. Никогда ты не была настоящей матерью.

Двейн. Объясните мне все-таки, почему вы заплакали?

Феликс. А кто нас воспитывал? Ты знаешь? Прислуга, вот кто! Эту леди каждый год в День матери следовало бы угощать углем и розгами. Мы с братом негров знаем куда лучше, чем белых, – могли бы даже на эстраде их изображать.

Двейн. Похоже, он на самом деле спятил, а?

Феликс. Эймос и Энди – парный конферанс.

Эмма. Меня никогда в жизни никто так не унижал! Да, нигде и никогда! А я ведь в молодости весь мир объехала!

Двейн. Только у вас никогда жена не кончала самоубийством. Или муж.

Эмма. Понимаю, как вы намучились, а тут еще это несчастье.

Двейн. Не знаю, в каких странах вы побывали, но есть ли в целом мире такое место, где самоубийство близкого человека не считалось бы величайшим позором?

Эмма. Ступайте назад, к друзьям. Повторяю – мне так стыдно за сына, что лучше бы он лежал мертвый. Идите к своим друзьям.

Двейн. Куда? Вон к тем людишкам? Знаете что – я бы сам по себе сюда пришел, даже если бы вас тут не было. Если бы я случайно не наткнулся на вас, я, может, шел бы и шел, пока не дошел бы до Катманду. Только я один из всего нашего паршивого города не бывал в Катманду. Мой зубной врач там был.

Эмма. Вы лечитесь у Герба Стакса?

Двейн. Конечно. И Селия тоже… вернее, лечилась.

Эмма. Странно, что мы там не встречались.

Феликс. А это потому, что он заставлял чистить зубы пастой «Глим» с флюористаном.

Эмма. Я не отвечаю за то, что плетет Феликс. Просто непостижимо, как он руководил крупнейшей телекомпанией!

Двейн. Селия никогда мне не говорила, что вы были влюблены друг в друга. Она жаловалась до последних дней, что ее все равно никто не любит, к чему ей лечить зубы?

Эмма. И радио тоже. Он и радиовещанием заправлял.

Феликс. Ты мешаешь серьезному разговору – как всегда. Да, мистер Гувер, мы с Селией были влюблены друг в друга еще в школе, но только сейчас, в церкви, я понял, что она была единственной женщиной, которую я любил, и, может быть, единственной, кого я буду любить вечно. Надеюсь, я вас не обидел?