Читать «Малый не промах» онлайн - страница 107
Курт Воннегут
Но какой дикий вопль я вдруг услыхал!
Это капитан Джулиан Пефко, который следил за нашей группой, заорал на меня: «Руки в карманы!» Это было еще одно правило: как только пассажиры выходили из школьного автобуса, им полагалось держать руки в карманах. И женщинам, если у них были карманы, тоже. Если же карманов не было, они должны были скрестить руки на груди. Пефко напомнил мне, что все мы внутри ограды находимся на военном положении.
– Еще раз проштрафитесь, мистер, – сказал он мне, – и отправитесь на каторгу. Двадцать лет в каменоломнях – это вам по вкусу?
– Нет, сэр, – сказал я. – Мне это ни к чему.
После этого никаких нарушений не было. Чему только не научишься в одну минуту под угрозой военного трибунала!
Разумеется, все эти строгости были введены только с одной целью: чтобы кинохроника могла запечатлеть, без всяких инсценировок, наглядное доказательство того, что нейтронная бомба совершенно безобидна.
И все скептики будут посрамлены раз и навсегда.
* * *
Но в опустевшем городе мне было нисколько не страшно, а Ипполит Поль радовался как дитя. Ему-то нечего было жалеть о близких – у него близких не было, некого было и жалеть. И он восклицал по-креольски, поневоле – в настоящем времени:
– Ишь, как они богато живут! Богато живут!
Но Феликса мое спокойствие наконец возмутило.
– Господи боже мой! – взорвался он к концу второго дня. – Ну прояви ты хоть капельку сочувствия, прошу тебя!
И я ему объяснил:
– Я же все это видел буквально ежедневно, всю свою жизнь. Только сейчас солнце заходит, а не восходит – а так Мидлэнд-Сити точь-в-точь такой же, как по утрам, когда я на рассвете запирал аптеку Шрамма и думал: «Все ушли из города, и я остался один».
* * *
Нам разрешили въезд в Мидлэнд-Сити, чтобы сфотографировать и переписать вещи, которые точно принадлежали нам, или которые могли быть нашими, или те, которые мы считали своим законным наследством и могли получить после выполнения необходимых формальностей. Я уже говорил, что нам строго-настрого запретили дотрагиваться до чего бы то ни было. За попытку вынести любую мелочь с места, где произошел взрыв, гражданским лицам грозило двадцать лет тюрьмы, а военнослужащим – расстрел.
Как я уже сказал, принятые меры предосторожности были выше всяких похвал, и мы слышали, как многие наши сограждане, пострадавшие куда больше, чем наша семья, превозносили военных за их бравую, отличную работу. Всем казалось, что в Мидлэнд-Сити наконец-то воцарился порядок, чего раньше очень не хватало.
Но, как мы узнали в третий и последний день нашего пребывания на месте катастрофы, там, где кончались минные поля, начинались весьма предосудительные разговоры о федеральном правительстве, попахивающие государственной изменой. Жившие вне радиуса взрыва фермеры, которые всю жизнь были далеки от общественной жизни, как мастодонты, после взрыва вдруг принялись напропалую судить и рядить о политике.
Понятно – покупки-то им делать негде. Торговых центров больше нет.