Читать «Герои Малахова кургана» онлайн - страница 26
Луи Анри Буссенар
– Ты олицетворяешь собой Францию, – говорит незнакомка тихим, шипящим голосом с выражением ненависти, – врагов моей родины… проклятый! Я ненавижу тебя! Я обещала убить тебя при третьей встрече… ты пришел и… ты умрешь!
Сорви-голова, смелый, отважный даже перед кинжалом, перед лицом грозящей смерти, насмешливо отвечает:
– Да, я первый взобрался на высоты Альмы, я нашел дорогу для артиллерии, я первый открыл огонь. Я водрузил французское знамя на башне телеграфа. Я солдат и не боюсь смерти. Я презираю вас, убийцу, низкого убийцу!
Презрительный взгляд, дерзкие слова Жана выводят из себя даму в черном.
Не владея собой, страшная, задыхающаяся, она ударяет зуава кинжалом и шипит:
– Умри же!
ГЛАВА VII
Когда кинжал коснулся груди зуава, дрожь пробежала по его телу. Заглушенный стон вырывается из его губ, отчаянный стон сильного и цветущего существа, бессильного перед лицом смерти. Он рвется в сетях, борется, потом закрывает глаза и остается неподвижным. Княгиня долго смотрит на него и отступает. Кинжал падает из ее руки. Ненависть потухла в ее глазах, гнев исчез перед этой неподвижностью трупа.
– Двое в один день! – бормочет она. – Генерал и солдат! Ужасно убивать так! Как пощечина прозвучали эти слова: низкий убийца! Да! Может быть! Я согласна! Я люблю Россию до низости, до преступления… не остановлюсь ни перед чем ради ее спасения! За дело! В сторону слабость! За дорогое отечество!
Люди, захватившие Жана, одеты по-крестьянски.
По-видимому, это татары – с круглыми лицами, с приплюснутыми носами, хитрыми узкими глазами. Спокойно и бесстрастно смотрят они на княгиню и ее жертву, привыкшие к пассивному повиновению. Кроме того, они ничего не поняли из разговора княгини с Жаном на французском языке.
Дама в черном, к которой вернулось ее обычное хладнокровие, говорит им по-русски:
– Барин, господин ваш, дома?
– Да! Он ждет вместе с господином полковником!
– Хорошо! Уберите этот труп!
– Что нам делать с ним? Бросить в колодец?
– Берегитесь! Французы найдут его завтра!
– Так зарыть его в парке?
– Нет. Они разроют землю. Снесите его в подвал… он взлетит на воздух со всеми другими.
– Да, госпожа, это хорошая мысль!
При этих словах они берут зуава, неподвижного, бездыханного, с усилием поднимают его и несут вчетвером, стуча сапогами.
Пройдя длинный коридор, поворачивают и останавливаются перед тяжелой дубовой дверью. Факелы освещают им путь.
Один из слуг толкает дверь, она отворяется в какую-то черную яму.
– Что ж, бросить его отсюда в погреб, – спрашивает он, – или нести?
– Госпожа сказала: несите!
– Да ведь он мертвый! Не все ли равно? А нам меньше хлопот!
Они бросают зуава на первую ступень лестницы, сильно толкают его ногой, прислушиваются, как он катится со ступеньки на ступеньку, и уходят, замкнув дверь двойным замком. Тогда происходит что-то необычайное. Едва труп коснулся ступеней, он съеживается, насколько ему позволяет сеть, руки пружинят, спина горбится, голова уходит в плечи для того, чтобы смягчить толчки и избежать увечья.
