Читать «Путь, исполненный отваги» онлайн - страница 39

Мужчина встал на колени, протянул раскрытую коробочку женщине. Та взяла из коробочки небольшое изящное колечко с модными в то время насечками и примерила. Мужчина смотрел почти умоляюще. Она — почти сурово. Затем черты ее лица смягчились и женщина рассмеялась.

— Фразу можете не говорить. Я хорошо понимаю по глазам.

— Каким же будет ваш ответ? — прошептал он.

— Конфиденциальным, — нашлась она, — сейчас тихонько скажу на ушко.

Маша нагнулась и шепнула ему на ухо короткое слово из двух букв. То самое, которое заставляет видеть невидимые звезды и целые галактики, понимать голоса птиц и молчание рыб.

— А насчет приглашенных мы так и не договорили, — вспомнила она.

Каманин нахмурился. Меньше всего в этот момент ему хотелось думать о каких-то гостях.

— И много ты решила пригласить... гостей? — хмыкнул он. — С моей стороны будут только четверо: два приятеля и руководитель института— академик Левенштейн с супругой.

Маша хихикнула.

— И с моей четверо: тетя, Ольга Александровна и Алевтина Мирославовна с мужем, всего вместе с нами — десять человек,

— Какие проблемы? Сегодня закажу в ресторане стол на десять персон, и вся недолга! Ты платье подвенечное хочешь?

— Канешна хачу! — с грузинским акцентом произнесла Маша. — Но к такому платью десять человек мало. Ерунда получится. Надену я просто костюм!

— Который мы тебе сегодня купим в «Ивушке». От какого-нибудь Валентино...

— Скажешь тоже! — фыркнула девушка. — Он стоит кучу денег!

Он нежно поцеловал ее сзади в шею.

— А какого дьявола я получаю полтыщи в месяц? Возьми на завтра выходной — поедем закупаться кольцами, костюмами, туфлями и прочей свадебной мишурой.

Открылась дверь, и на пороге возник Ростислав. Дитенок держал в своей руке облизанный половник из кастрюльки с манной кашей.

— Есть хочу! — безапелляционно заявил он, рассматривая обнаженную грудь будущей мачехи.

— Неплохо! — одобрил он с видом знатока. — Папочка, у тебя хороший вкус.

— Пшел отсюда! — зарычал профессор и швырнул в наглое чадо шлепанцем. Тот увернулся и, хохоча во все горло, поскакал на кухню.

— Такое чувство, будто меня облапали! — пожаловалась Маша. — Пожалуй, нужно одеться.

Следующим вечером Маша и Ростислав шли домой вместе. Отрывной календарь чуял скорую смерть: тридцатое декабря — два дня до Нового года. Под сапогами скрипел снег, ярко светили фонари. На небе была уйма звезд — завтра обещали мороз до тридцати градусов. Тысяча девятьсот семьдесят восьмой год стучался в двери, поскрипывая и потрескивая замерзшими деревьями и заиндевелыми опорами освещения.

— Помню, в декабре двадцать первого была точь-в-точь такая погода, — внезапно сказал Ростик, — только фонари светили керосиновые, и на лицах людей не было улыбок, конечно. Электричество включалось на пару часов, отопление разморозилось. Люди замерзали сотнями...

— Что это тебя, Ростик, на воспоминания потянуло? — спросила Маша. Она уже была в курсе относительно профессорских мозгов мальчугана, но все равно от легкого офигения не избавилась.

— Очень похоже, — ответил малыш, — но Москва, а не Минск. И время другое. Мне — двадцать девять лет. Я полон надежд и разочарований. Свирепствует красный террор, Ленин готовится отойти в лучший мир. Хотя по сравнению с тем, во что он превратил мир нынешний, лучшим покажется любой.