Читать «Возвращение Каина (Сердцевина)» онлайн - страница 254

— Нажмет обо мне — мы любовники… Алеша был против, — прошептала телеграфом она, прежде чем щуплый поднялся в будку. И не отпрянула, а продолжала ласкаться, щекотала волосами висок.

Что-то у них не ладилось. Щуплый вернулся мрачным, и это вдохновило Аристарха Павловича: похоже, офицеры выскользнули. Милицейская машина помчалась к входу в бункер, а на ее место подъехала еще одна машина ОМОНа.

— Пересядете в ту машину, — приказал щуплый слесарям.

Едва они сели в будку, машина понеслась в сторону железной дороги. Тем временем от бункера вернулась милицейская, и щуплый пересадил Аристарха Павловича, оставшись с Верой. Все эти манипуляции показались вначале странными, но едва Аристарх Павлович сел на заднее сиденье — все стало ясно: их разделили для допросов. Гражданский из милицейской машины был мягче и степенней. И тут Аристарх Павлович поразился, насколько точно Вера продиктовала ему основные вопросы и ответы. Это была оперативная служба, и допрос ориентировался на то, чтобы выяснить подробности о скрывающихся и установить причастность к ним самого Аристарха Павловича. Потом их с Верой вдруг поменяли местами, и Аристарх Павлович оказался перед щуплым. И опять начались те же вопросы, только в разном, разбросанном порядке. Отвечая, он неожиданно заметил пистолет, лежащий на полу под сиденьем напротив. Еще недавно его там не было… Аристарх Павлович мог незаметно пододвинуть его ногой и взять в руки, однако он подобрал ноги и засмеялся:

— Да! Наловите вы преступников… Откровенно сказать, я бы вас в личную охрану не взял.

— Позвольте узнать почему?

— А у вас вон пистолеты валяются по углам, — он указал пальцем.

Щуплый поднял пистолет, резко распахнул дверцу и позвал подполковника из милицейской машины, похоже, командира ОМОНа, и стал распекать. Это была провокация, изобретенная на ходу, грубая, но Аристарх Павлович понял другое: его старались поймать на чем угодно, зацепить на любую приманку, причем хотели сделать это быстро, чтобы уже не выпускать на свободу.

За свои пятьдесят три года он ни одной минуты не был под замком, даже в армии не сидел на «губе». Он не знал, что такое неволя, и лишь однажды видел во сне, что его посадили в тюрьму, что сидит он очень долго и остается один, когда всех выпускают. И самое страшное, что не знает, когда его посадили, за что и на какой срок.

День уж клонился к вечеру, а у облавщиков по-прежнему что-то не получалось. На летном поле появилось еще две милицейские машины и «скорая», куда посадили омоновца с перебинтованной ногой. Допросы прекратили, начальники в гражданском заметно нервничали, то и дело лезли в машину с антенной и отдавали какие-то распоряжения омоновцам. Веру наконец посадили в будку к Аристарху Павловичу и, оставив одних, заперли на ключ.

Она прислонилась головой к его плечу и уже не ласкалась — не было нужды. Лицо ее отяжелело, и маленькие кулачки с ободранными козонками больше не разжимались.

— Теперь я понимаю Алешу, — тихо проговорила она незнакомым, сорванным голосом. — Какое уродство выросло на нашей совести! Ничего не забуду… Они сегодня посеяли ветер. Теперь мой черед настал кинуть мяч…