Читать «Дахут, дочь короля» онлайн - страница 132

Когда наконец все было завершено и маленькая и ледяная в морозном кольце луна стояла высоко, они побросали останки коней в костер. Тот заискрился, обдал их жаром и ослабел. Завтра птицы Морригу будут объедаться. Ниалл всадил копье в угли. Огоньки пламени поползли вверх по древку, словно завитки на столбе Белтейна.

— Теперь я иду спать, — опьянено сказал Ниалл. — Монгфинд, ступай следом.

Они вместе с возницей помогали друг другу пробираться сквозь лунный свет в зал. Беспомощно шатаясь и спотыкаясь, они так и не повстречали никаких ночных тварей. Не спавшие охранники приветствовали их криками облегчения, затем отступили, потеряв дар речи, увидев как эти двое выглядели. Они упали на кровати и погрузились в сон.

На утро Катуэл, у которого голова раскалывалась так, словно в ней стучали молот с долотом, простонал, что ему снилась река. Там были леса и стрела, а река вечно текла на запад в море. Все было беспорядочно и неощутимо, и в основном он чувствовал тоску, не отпускавшую его печаль, и почему, он не знал, может, оттого, что река неизменно текла на запад в море. Может, ему просто приснился кошмар. Пророчество было не для таких, как он.

Ниалл ничего не сказал. Спокойный, но бледный, он вернулся в Темир и выполнил свои обязанности. В нем и вправду, казалось, не было перемен; люди полагали, что он думает о великих делах, но это он делал часто.

Лишь некоторое время спустя он рассказал, что во сне ему явилась его мачеха. Она как будто недавно умерла; ветер, которого он не ощущал, разметал ее серые локоны и развевал рубашку; руки, что к нему прикоснулись, были холодные. И все же она улыбнулась, как может улыбнуться труп, и сказала ему: — Ищи королеву, у которой нет короля.

IV

Как и всегда, первый вечер Охотничьей Луны наполнил Ис вакханалией. Тогда даже самый ничтожный работяга становился равным знатному суффету, не обязан был кланяться и не подвергался порицанию. Даже в средних семьях собрание в чьем-либо доме вполне могло привести к тому, что люди уединялись не со своими супругами, либо к откровенной оргии. Если погода была сносная, молодежь выходила на улицы, если только родители не были столь строги, чтобы не отпустить невинную дочь выйти. Ночью правили вино, эль, курение конопли, настои грибов. Нижний город мог вполне стать опасным, но в процветающих районах города насилие случалось редко; много чем можно было заняться и помимо драки.

На Форуме действовал Огненный фонтан: на кружащую толпу падали тревожные тени и лучи от цветных вспышек и языков пламени масляных ламп, почти закрывая поднявшуюся над холмами луну. Холода никто не чувствовал. Все были так близко друг к другу, в чужом аромате, поту, все были слишком подвижны. Большинство перестаралось с пышными нарядами, в смысле безвкусицы или фантастичности костюмов. Они дурачились, танцевали, обнимались, целовались, причем часто наугад; они смеялись, кричали, ревели и пели. Инструменты звенели, кричали, звякали, щелкали, свистели, визжали, бились и выли.

Маска гоблина хитро смотрела на танцующую девушку, у которой под тонкой двойной вуалью были нарисованы на коже золотые завитки. Другого ряженого с ног до головы покрывали перья. Девушка с парнем вместе сделали костюм кентаврессы с обнаженной грудью. Двое юношей, один одет сатиром, а второй в оленьи рога и накидку из оленьей шкуры, размахивал кожаным фаллосом таких же размеров. Страшная старая ведьма мелькала ладными лодыжками, танцуя рядом с парнем, переодетым, надо полагать, в гунна. Девушка с лицом суффетки хихикала, а дородный моряк держал ее за талию и щупал ее под роскошной рубашкой. Приезжий озисмийский торговец нес на руках исанскую даму, которая не могла идти, потому что ноги были заключены в рыбий хвост; она награждала его чашей, которую подносила к его губам, да изощренными ласками. Суматоха бурлила везде, насколько хватало взгляда.