Читать «Знак Лукавого» онлайн - страница 126

– Ты… – начал было я, но осекся.

Говорить этому мальчишке о том, что ночная дорога – место опасное и нечего ему в одиночку шататься по ней в темноте, не имело смысла. Если уж он сумел как-то незаметно выследить меня и не побоялся дожидаться у самых ворот Лабиринта под дождем, то не мне его учить уму-разуму. Скорее уж наоборот. Я просто посмотрел ему в глаза и только и смог выдавить из себя на прощание:

– Ты обязательно найди меня. Я никуда прятаться пока не собираюсь, но теперь всякое может приключиться… А нам, наверное, надо с тобой поговорить. Обязательно надо.

Мальчишка кивнул и нырнул в придорожные кусты. Я окинул взглядом дорогу и небо. На небе обозначился ранний рассвет, а по дороге издалека скакала ко мне пятерка всадников. Еще немного, и я узнал обоих, двигавшихся впереди. То были мой Учитель и мой не слишком проявивший себя ангел-хранитель мэтр Цокки. В тройке всадников, поспевавшей за ними, выделялась слегка сутулая фигура мэтра Лимана. Остальными двумя были ученики-подручные Учителя – Кунни и Жозеф. К стыду своему, я до сих пор путал их друг с другом. Еще одна лошадь, без всадника, очевидно предназначенная мне, следовала за ними в поводу. Да, Тагара был прав относительно того, что мне предстоит скорая встреча с Учителем. Только скакала его кавалькада не навстречу мне – из города, а наоборот – со стороны гор. Должно быть, от Подземной Часовни.

Кавалькада приблизилась ко мне. Учитель торопливо спешился и бегом кинулся мне навстречу. Схватил меня за плечи и уставился в глаза.

– Ты здорово перенервничал, ученик? – спросил он.

Легкая хрипотца в голосе выдавала, что эту ночь мэтр провел тоже не в беззаботном сне.

– Я до конца был уверен, что вы меня подстрахуете, – тихо ответил я.

Неожиданная мысль посетила мою слегка задурманенную всем происшедшим голову. Ведь разрушить Лабиринт могло вовсе и не мое заклинание. Вполне вероятно, это могло быть заклинание Учителя или кого-то из невидимых опекунов, приставленных ко мне.

– Вы вовремя пришли мне на помощь, – добавил я. – Я старался как мог, чтобы сработало разрушающее заклинание. Но у меня не получалось…

Лицо мэтра Герна стало суровым. Продолжая удерживать меня за плечи, он немного отодвинулся от меня.

– Если бы я хотел тебе соврать, ученик, – сказал он сухо, – то сейчас для этого самый подходящий момент. Этим я, конечно, немного спас бы нашу репутацию. Повысил бы свой авторитет… Но нам – Учителю и ученику – не полагается врать друг другу. Мы, мэтры, прокололись. Ждали тебя у Подземной Часовни. И ты оказался в Лабиринте без надежды на нашу помощь. Но ты справился. У тебя получилось! – Теперь он позволил себе улыбнуться и повторил снова: – У тебя – получилось!

Глава 7

УЧЕНИК МОШЕННИКА

Мэтр оказался слишком большим оптимистом в отношении моих дальнейших успехов в овладении практической магией. Ровным счетом ничего не изменилось после моей «экскурсии» в Лабиринт и его разрушения. Никто из простых смертных не обратил внимания на приключившуюся в горах «разборку» между Светлыми и Темными. На какое-то время опустела Подземная Часовня. Трибунал Светлых Сил объявил бесследно исчезнувшего Баума причастным к связям с Темными. Гибель Теренса просто прошла незамеченной. Обо мне вообще как мне казалось тогда – не заходила речь. И слава богу: я оставался по-прежнему полностью бесперспективной пробкой, которой ознакомление с теоретическими основами магии не прибавило ни малейших способностей влиять даже на такие примитивные процессы, как вероятность выпадения тех или иных карт или костей в игре. Точно так же обстояло дело с предсказанием будущих событий, какой бы временной период и масштаб этих событий мы ни выбирали. Ну и с видением через непрозрачные преграды и телекинезом никаких успехов не наблюдалось. Постепенно разочарование мэтра во мне становилось все более заметным, хотя он честно и старательно силился никоим образом не задевать моего самолюбия. Однако какие-то соображения, понятные только тем, кто лучше меня разбирался в сложной жизни Странного Края, не давали ему возможности просто махнуть рукой на бесталанного ученика. Возможно, к этим политическим соображениям примешивалось и обычное самолюбие.