Читать «По тюрьмам» онлайн - страница 105

Я не сразу воспринял детали его личности. Но то, что он мой классовый враг, я почувствовал сразу. Он сидит за взятку, как и положено чиновнику. За то, что некая Юля — антрепренерша дала ему тысячу долларов и 20 тысяч рублей, дабы получить его визу на документе, разрешающем директору театра сдать помещение под концерт московского певца. Антрепренерша, такая же сукина дочь, как он, сукин сын чиновник, сдала его: пожаловалась в МВД и ФСБ сразу и в результате принесла ему взятку в меченых банкнотах. А за самим происшествием взятки наблюдала скрытая телекамера. За служебное преступление ему могли дать по его статье от пяти до десяти лет, а дали всего два года. В сравнении с тяжелыми, безумными сроками, получаемыми пацанами — обитателями Саратовского централа, его срок — смешной. Но он все равно с выпяченными от ужаса глазами вцепляется в Саню Быкова ежедневно — вытаскивает из него информацию о зонах. Санек — драчун и квартирный вор-рецидивист 22-х лет — терпеливо объясняет. Дядя Юра не хочет идти в зону. Он хочет закосить. На следующее же утро после приговора он изложил Сане план своего ухода на больничку. Поскольку он трус. Одновременно он хочет остаться в тюрьме. А еще хочет на поселение.

Происходит «министр» из музыкантов. Играл в кабаках, организовывал ресторанные группы лабухов. Чуть ли не со слезами на глазах рассказывает, как принес матери первый заработок из ресторана. Ни своя, ни чужая частные жизни меня никогда не умиляли, потому его слезливые воспоминания о первом калыме звучали для меня воспоминаниями пошляка: ел, пил, срал.

Зэков спасают от пошлости трагедии, стоящие за их жизнями. Как бы просты и немудрящи ни были зэковские жизни, наказания, годы лишения свободы, погружения в воды Стикса — реки забвения придают им трагизм, очищают. Этого же дядю Юру, как мы его зовем, ничто не облагородит. Он стремится домой, в семью, к детям, любовнице, взяткам, рыбалкам, сауне, к образу жизни прощелыги и пошляка.

Он начинает день рано. Трусость не дает ему уснуть. Воняя едким засохшим потом, он встает. Он берет сахар, берет кашу, хлеб, отдает мусор. Почавкав каши, он присаживается на шконку и хватает том Уголовного кодекса с комментариями, читает. Откладывает том. Встает. Быстро пробегает камеру несколько раз, мелькая блином лысины. Садится опять на шконку. Хватает УК вновь. Так может продолжаться долго. Так он поступал до суда, но продолжает вести себя так же психопатически и после приговора. До приговора он измышлял, как бы избежать наказания, изобретал, кому дать денег, чтобы его не осудили. Планы сменяли планы. Он свято верит, что все решают «бобосы», как он вульгарно называет деньги. Получив всего лишь два года лишения свободы — ниже минимума, он теперь изобретает, как бы уехать на больничку, в исправительное заведение больничного типа — на СИНТ. И в какую зону ему сесть, чтобы быстрее уйти из зоны на УДО — Условно-Досрочное Освобождение. Он хочет домой, чтобы пить, срать, кормить своих ленивых дочерей. Он тщательно выспрашивает, что брать с собой на зону. Уже передал дочерям, чтоб загнали зоновскую черную робу, черную рубашку, как ему посоветовал Саня.