Читать «Боржоми» онлайн - страница 14

Я сказал — мне, мол, Вика, надо уходить. До свиданья.

— Открыть дверь?

— Не надо. Дверь у вас открыта.

Я осторожно шел к выходу. Она набросила плащ... Она шла следом. Всё молчком. Похоже, после встряски ей полегчало. (Мне тоже.)

Я открыл дверь и, выходя, завел витиеватую, вежливую речь: «Простите меня... Я, в общем... Но я благодарен своей ошибке... Вика, я думаю, что... Вика», — да, да, мягко и деликатно я ей говорил. Красиво говорил. После такой встряски речь нам кстати.

Я даже потянулся к ней... Чтобы на прощанье. Чтобы с любовью... Коснуться пальцами ее щеки...

Она оттолкнула:

— Я для чужих — Виктория Сергеевна! — и отбросила мою руку. (Строга! Но меня всегда грела женская строгость.)

От фонаря упал сильный свет, и тотчас Виктория Сергеевна меня узнала. Были уже у калитки. «Чумовой дедок» — именно так она и Борис меня называли. Меж собой... Слышал не раз их разговоры на веранде.

— Ах, это вы! — возмутилась она с новой силой. — И еще уверяет, что ошибка! Не верю! Скотина!.. Лучше бы Борис застал и прибил вас!

— Дачи такие похожие...

— Не верю! Не верю! Не верю!

Я еще успел сказать:

— Ошибка... Но я не жалею... Я...

Выпроваживая за калитку, она больно ткнула меня кулачком в спину:

— Он не жалеет... Он, оказывается, ни о чем не жалеет. Старый к-кретин! К-козел!

Теперь я бродил без всякой цели... Как только луна!.. Без смысла... Без надежды... Зайдя далеко, я уже не возвращался к даче, где Вика. Я просто тосковал. Я хотел любви. Кружил и кружил по дорогам.

И опять я мешал шоферюгам втихую избавляться от бытового хлама. Один из них прямо у дороги сбросил сдохшие холодильники. Аж три остова! С грохотом... Сбросил старый матрац... Столкнул тумбу... Сам-один залез в кузов и сталкивал. Как он на меня орал! Среди ночи!.. Зачем?..

По той скучной возне, что шла за их забором, было понятно, что вот-вот съезжают. Лето кончилось.

Красивая Вика выскочила из калитки, возможно завидев меня в окно. Но, скорее всего, мы попросту наткнулись друг на друга. На улице... С тех пор, как меня выпроводили, тыча мне кулачком в старые мои ребра и в спину, мы с ней не общались. Мы даже не очень-то здоровались. (То есть я интеллигентно и отчасти виновато кивал ей при встрече — она нет.) Теперь вот стояли друг против друга.

Она заговорила первая. Да, они съезжают. Да, летний отъезд — всегда хлопоты и всегда с какими-нибудь потерями. Но сколько же барахла собралось! Лето кончилось, точка. Они съедут, как только Борис сговорится с московским грузовичком.

Уверен, это был ее женский экспромт — уже лицом к лицу, уже при встрече. Вика надумала вдруг... Как с разбегу... Улыбалась, обнажая прекрасные зубы, много-много белых зубов:

— А все-таки вы чудной старик! Знаю, знаю. Слышала... Чудной, но ведь интересный!.. Хотите, сегодня чаем напою? Вечерком.

Я так и подхватился: да, да!

А она добавила... С этой своей многозубой улыбкой:

— Лето, если жаркое, кажется долгим.

У нее оказался напористый язык ближнего Подмосковья.

— У нас с вами секретов нет... Люблю, Петр Петрович, вечерком на веранде. Люблю сварить мужику кофе.