Читать «Цветущий бизнес» онлайн - страница 2

Теперь, надеюсь, вам понятна моя готовность сопровождать Людмилу во всех ее командировках. Сюда еще следует добавить, что провинциальный мужчина значительно мужественней, умней, образованней и колоритней столичного, а следовательно с ним гораздо проще (и приятней) чувствовать себя настоящей женщиной. К тому же самая выдающаяся мужская щедрость, кажущаяся расточительной в Москве, в провинции выглядит абсолютно непростительной скаредностью. После общения с поклонником из провинции я на наших московских ловеласов без негодования и смотреть-то не могла, дивясь их жадности. Не хочу окончательно обижать своих земляков, поэтому добавлю, что нет правил без исключений. Порой и москвич даст сто очков вперед самому выдающемуся провинциалу, если москвич этот, конечно, не сноб, не циник, не сквалыга и не отпетый эгоист.

Но вернемся к нашей Ивановой, для которой романы мои оборачивались самым настоящим несчастьем. Мало того, что я могла заявиться далеко заполночь и сильно навеселе, мне же еще необходимо было тут же, прямо с порога, поделиться всем своим необъятным счастьем, невзирая на то, что у моей профессорши позади тяжелый день, а впереди показательная операция. Никакие протесты не могли помешать мне насладиться ее доброй женской завистью, которой я могла неутомимо добиваться всю ночь напролет, до тех пор, пока сраженная и убитая всеми возможными комплексами Иванова, зевая и потирая глаза, не изрекала:

— Ну, мать, ты даешь. Счастливая ты баба.

— Еще бы, — снисходительно следовало в ответ.

После этого я позволяла Ивановой откинуться на подушку и вздремнуть часок-другой перед ее показательной операцией. Утром же она, как ужаленная, подскакивала и, словно угорелая, неслась варить мне кофе, я же (утомленная любовью и рассказами о ней) нежилась в кровати до обеда, после чего энергично включалась в полную приятных сюрпризов и ненадоедающих радостей провинциальную жизнь.

Зачем мне все это надо, надеюсь, вопросов не возникает, а вот зачем моей бедной Ивановой таскать за собой такую обузу, да еще платить ей за это какие-никакие, но все же деньги, — убей меня — не пойму. Может из мазохизма? Хотя, я слышала — медики чаще страдают садизмом. Точнее, страдают-то, конечно, не они, а их пациенты. Но дело не в этом.

Как бы там ни было мы с Людмилой были очень дружны и каждая в этом тандеме точно знала свое предназначение и исправно следовала ему. Ивановой не хотелось таскаться по командировкам одной, а мне не казалось лишним проветриться от затхлой столичной жизни. Меня всегда манили просторы.