Читать «Час рыси» онлайн - страница 22

И тут до него наконец дошло, что эти хлопцы на полном серьезе принимают его за Костю!

— Вы ошибаетесь! — Он попытался сесть. — Я не Костя, я другой человек.

— Оклемался? — Лопоухий взглянул через плечо, прищурился. — Лежи тихо, реально все базары перетрем, когда приедем. Въезжаешь?

И он поднял правую руку так, чтобы Виктор увидел зажатый в кулаке пистолет.

— Вы не поняли. Я другой человек, я...

— Зачем разводишь, братан? Не мой уровень тебя объявлять, но реально могу по понятиям обидеться. Волыну срисовал? Въехал в тему?

Виктор не нашелся, что ответить. Хотя из сказанного он понял слишком мало, но суть уловил.

Еще десять минут ехали в полной тишине. Виктор не мог определить маршрут, он видел лишь ветки деревьев, крыши домов, к тому же солнце слепило глаза. Надеялся лишь на то, что его не убьют сразу, дадут высказаться. И тогда он сумеет все объяснить, доказать и отыскать реальное подтверждение своим словам. Главное, чтобы они поняли: он и Костя — не одно лицо, а там кто знает, вдруг они ему еще и помогут?

Машина сбавила ход, затормозила, остановилась.

— Так его поведем? — спросил Плешивый.

— Стремно.

— Тогда как раньше? В брезент завернем?

— По типу того. — Лопоухий повернулся к Виктору. — Пацан, глаза закрой.

Виктор хотел спросить зачем, но не успел. Рукоятка пистолета обрушилась ему на голову, и он снова погрузился во мрак небытия.

На этот раз он очнулся с посторонней помощью. Лопоухий попеременно то брызгал водой из стакана ему в лицо, то хлестал ладонями по щекам.

— Во! Открыл глаза! А вы боялись, по типу, я его мочканул!

— Отвали, Ухо, с пацаном я буду базар иметь.

— Давай, Гуля, я без претензий...

Виктору все виделось сквозь пелену и сизую дымку, голоса звучали глухо и далеко.

— Ухо, спиртяги дай.

— Много?

— Стакан.

Стекло лязгнуло о зубы, гортань обожгло. Чтобы не захлебнуться, Виктор сделал большой глоток, закашлялся, из глаз полились слезы.

— Прочухался, Киска?

— Я не Киска... — выдавил он из себя.

— А кто ж ты тогда?

— Виктор Скворцов!

Предметы вокруг медленно принимали четкие очертания. Виктор осознал, что сидит на полу, привалившись спиной к стенке, в какой-то грязной комнатушке. Справа окно без штор и занавесок, слева кушетка, напротив, у дальней стены, большой зеркальный шкаф.

Отражение в прямоугольнике зеркала, врезанного в дверцу шкафа, Виктора озадачило: себя он узнал не сразу. Кто это с лицом, залитым кровью? И вся одежда в крови... Откуда столько крови?

«Господи, да это же я! — ужаснулся он страшной догадке. — Кровь, должно быть, натекла из пробитого горла того, в черном костюме. И кровоподтек на подбородке от его удара. Руки связаны его галстуком. А что с ногами? Шнурки от ботинок связаны. Стало быть, я стреножен, точнее, „содноножен“... Глупость какая...»

— Гуля, он косит, бля буду. Он врубается во все и косит!

— Не гони, Ухо. Пацана колбасит, оно и понятно. Не хер было глушить так малограмотно!

— Гуля, я...

— Заткнись!... Эй ты, Кот ты или Скворец, мне сейчас до фени! Ты живой реально или чего?

— Живой. — Виктор с трудом поднял голову. Рядом стояли двое. Одного, Лопоухого, он узнал сразу. Второй был постарше. Лицо восточного типа, «кавказской национальности», небритая толстенная шея, как водится, золотая цепочка с крупными звеньями, блестящая черная рубашка, аккуратно заправленная в черные же брюки, естественно, носки и ботинки тоже черного цвета.