Читать «Евреи, диссиденты и еврокоммунизм» онлайн - страница 15

«Христианские теологи впервые задумываются над темой „антииудаизм в Новом Завете“. Они обнаруживают юдофобский потенциал Нового Завета – потенциал, который сполна реализовался в истории Церкви».

«В евангелии Матфея мы находим… пароль христианского антисемитизма: „Весь народ сказал: пусть кровь Его будет на нас и на детях наших“ (27:25). Что же касается евангелия Иоанна, то в нем есть текст, ставший ключевым для христианского варианта идеи жидо-масонского заговора».

«Сегодня Освенцим надвигается на нас, как суд над самим христианством… Не будь юдофобии в самом христианстве, Освенцим был бы невозможен в сердце христианской Европы… Неспособность христиан противостоять нацистской юдофобии была обусловлена юдофобией целого ряда христианских святых, в том числе Иоанна Златоуста, Августина, Фомы Аквинского и Мартина Лютера».

Не будучи религиозным человеком, я все же скажу, что подобная прямая увязка социальных процессов ХХ века с Новым Заветом или Иоанном Златоустом – невиданная профанация религии. Тем более когда речь идет о Западной Европе, где, как давным-давно сказал Ницше, «Бог умер». Об атрофии «естественного религиозного органа» в среднем человеке буржуазного общества много писали богословы и историки культуры – к чему же обвинять христианство? Европеец давно уже не выводит из него свои политические и социальные идеи.

И потом, почему же христиане Европы виновны, что не пошли на смерть, защищая евреев, если сами евреи не стали защищать ни друг друга, ни даже свои семьи? Ведь нацистам не стоило ни капли крови собрать и уничтожить, как говорят, 6 миллионов евреев. Это было бы невозможно, если бы среди них возникла хоть какая-то воля к сопротивлению. Восстание в Варшавском гетто – единичный и в масштабах мировой бойни небольшой эпизод.

Более того, Э.Фромм в своей известной книге «Анатомия человеческой деструктивности», подробно цитируя исследование Б.Беттельхайма о поведении разных групп людей в нацистских концлагерях, говорит о том, что именно «аполитичные заключенные из среднего класса (особенно евреи)» вели себя несолидарно и были пособниками СС: «Они принимали все слова и действия СС как совершенно законные и возражали только против того, что они сами стали жертвами; а преследования других они считали вполне справедливыми».

Но все же книга посвящена русской идее. При чем здесь христианство Запада? Отделяющие евреев от христиан постановления Латеранского собора (1215 г.), которые не раз поминаются в книге, были приняты после полного разрыва Запада с Православием, даже после разграбления Византии крестоносцами. Но по контексту книги выходит, что все равно русские виноваты. А ведь православные христиане и их сыновья дали отпор Гитлеру, спасли значительную часть евреев от Холокоста, освободили Освенцим. Как это ни поразительно, в книге об этом ни слова!

В целом Православие в книге представлено как бы не христианским, почти языческим, национальным (а уж его поддержка российской государственности в советский период трактуется как «сотрудничество с палачами»). Один из авторов пишет: «Я думаю, что наше православное христианство утратило характер Евангелия… Взамен этого оно стало „стержнем русской культуры“… Принеся некогда проповедь Евангелия в жертву национальной идее, Русская православная церковь по-прежнему остается верой нерассуждающих крестьян и людей, чье сознание связано с общинным менталитетом… Не уверен, что РПЦ станет той церковью, которая приблизит русский народ к пониманию христианских ценностей демократии».