Читать «Эти разные, разные лица (30 историй жизни известных и неизвестных актеров)» онлайн - страница 76

Я горд тем, что учился у Сергея Герасимова, к которому перевелся во ВГИК в 1944 году. Он проводил с нами эксперимент, казалось бы, личного характера: покупал нам билеты на свои деньги в консерваторию. Он давал нам возможность знакомиться с величайшими достижениями музыкальной культуры всего мира, мы присутствовали на концертах австрийского дирижера Крипса, наслаждались искусством знаменитого Шарлетти. Я видел на сцене Турчанинову, Гоголеву, прекрасную Яблочкину, знаменитого Царева, Мордвинова, который поражал меня своей эмоциональностью, обаянием, умением красиво носить костюм. Сейчас я обращаю внимание на актеров, выходящих на сцену: у них то воротничок не выглажен, то рубашка без пуговицы. Все это маленькие детали, но они огорчают. Я помню иное отношение к публике. И мой зритель – это тот зритель, которого, к сожалению, больше не будет...»

Евгений Моргунов родился в 1927 году в Москве, как писали тогда в анкетах, в простой рабочей семье. Ему было всего два года, когда из дома ушел отец. Все заботы легли на мамины плечи. Жили Моргуновы крайне бедно в небольшой комнате в доме 23 на Матросской Тишине. Мама работала уборщицей на фабрике «Буревестник», где шили обувь. Когда Евгению исполнилось четырнадцать лет, началась война. Надо было идти работать – помогать фронту, кормить семью. Он пришел на Сокольнический вагоноремонтный строительный завод, где стал учиться и работать слесарем-электросварщиком, а закончив курсы, вытачивал болванки для артиллерийских снарядов, отправлявшихся на фронт.

«...Однажды, в общем-то случайно, я принял участие в самодеятельности, – рассказывал Моргунов. – Меня пригласили в Клуб имени Русакова и предложили участвовать в любительских постановках. Одновременно я начал выступать со своими номерами в Московском военном пересылочном пункте на Стромынке. И мне понравилось. Понравился успех, аплодисменты, понравились эти лица, на которых отображалось удовольствие от рассказанных мною смешных историй. И я захотел посвятить себя сцене. Сначала я даже не думал, что буду актером. Я просто сел за письменный стол и написал письмо товарищу Сталину. Наивное письмо, где говорил, что люблю Утесова, люблю Русланову, люблю все те песни, которые поют наши любимые артисты. И я тоже хочу посвятить себя искусству, хочу учиться... И что вы думаете? Через пятнадцать дней на завод генеральному директору Хорикову Пал Палычу пришел ответ: „Направить тов. Моргунова Е. в распоряжение Комитета по делам культуры. Сталин“. Я пришел туда. Все, конечно, были немножечко встревожены, возбуждены – как же, через самого вождя получено разрешение! Ну и послали меня к Таирову в Камерный театр на Тверской бульвар, где я учился до 1943 года. Конечно, меня не приняли бы без письма Сталина – 16 лет всего! А потом, опять же случайно, я попал во ВГИК. К нам на спектакль „Раскинулось море широко“ пришел ассистент Герасимова, посмотрел и пригласил меня к Мастеру на собеседование. Сергей Апполинариевич очень тепло меня встретил и сказал: „Парень ты фотогеничный, интересный и, мне кажется, будешь неплохо смотреться в кинематографе“. Беда Герасимова состояла в том, что в военное время у него во ВГИКе почти не было ребят. Лишь один узбекский парень Акмаль Акбарходжаев. Зато училось много замечательных девушек: Клара Лучко, Инна Макарова, Ляля Шагалова, Муза Крепкогорская. Я перешел к ним на третий курс, и мы счастливо зажили вместе. Играли этюды, разучивали пьесы, ходили в театры. Герасимов организовывал нам встречи с Образцовым, Вертинским, Товстоноговым. Это было так увлекательно, что постепенно становилось нашим собственным „я“. Все наши впечатления и уроки мы пронесли через жизнь. Но вот в чем проблема... Не знаю, могу ли называть себя актером, но когда я смотрю фильмы со своим участием, понимаю одно – как мало сделано! И не только мной, но и всеми моими друзьями и сокурсниками...»