Читать «Сердце полуночи» онлайн - страница 36

П остой, любовь моя, не спиВ багровом смерти одеянье,В моей душе не хватит сил,Т ебе воздвигнуть изваяньеТ вое страданье, как свое,Б оль сердца, жизни угасаньеЯ не забуду никогда,С ебя казня воспоминаньем.М ы шли под арками ветвей,Ш ли по аллеям и террасам,Н о злая гоблина стрелаВ онзилась в сердце, как пчела.О н ранил в сердце и меня,И обнял я тебя пред смертью.Б ыл дротик быстр, рука верна,И гоблин тот не спасся бегством.У вы! смерть твари не вернетМ оей любви, стрелой пронзенной!О т горя я сходил с умаИ брел тоски дорогой темной.Я шлю проклятья всем богам,Ч то правят небом и землею,З а то, что чистая душаУ снет под каменной плитою.В от закрываются глаза,Т вой жизни путь уже закончен.М не нет покоя на земле,Х оть приговор судьбы отсрочен.Я ранен в сердце не стрелой -Л юбовью страстной и тоскою.К линок – лекарство от огняЗ альет его горячей кровью.Е дкие насмешки смолкли сами собой,

Чудесный голос Казимира заставил замолчать даже самых отъявленных скептиков. Звучавшие в его голосе искренность и печаль, чистота тонов, не смягченных даже вибрато, которому обучились певцы в Хармони-Холле, пронизали толпу и достигли Юлианны. Казимир подставлял ее себе пронзенной стрелою, медленно умирающей в его объятиях под скорбную мелодию его песни.

– Прирожденный певец… – зашептались гости. – Скорее соловей, чем кот из подворотни. Три сотни золотых в месяц, но ты все равно не споешь так, как он…

Пока собравшиеся обменивались впечатлениями, кто-то в переднем ряду захлопал. Казимир повернулся на звук, а вслед за ним повернулись и остальные. На всех лицах было написано одинаковое удивление.

Аплодировал Геркон Люкас.

Один за другим менестрели присоединялись к прославленному барду. Даже Зон Кляус, чье лицо приобрело легкий зеленоватый оттенок, с видимой неохотой трижды хлопнул в ладоши.

Неожиданно в толпе гостей возник какой-то новый звук. Шумные аплодисменты смешались с удивленными возгласами и возмущенными восклицаниями. Хлопки стали реже, а потом и вовсе затихли. Потрясенные гости вскакивали со своих мест, освобождая дорогу. Казимир вытянул шею, чтобы рассмотреть причину беспорядка. Люкас и Кляус вскочили.

Сквозь толпу пробирался слуга, таща за собой толстого мальчишку в крестьянской одежде.

– Торис! – ахнул Казимир. Слуга швырнул Ториса к ногам Мейстерзингера.

– Хозяин этот… этот постреленок пытался пробраться в усадьбу на подножке кареты.

Кляус покраснел, и его губы гневно скривились.

– Неужели нужно было тащить этого простолюдина сюда? Неужели вам не хватило ума выпороть его на конюшне и бросить в ров с водой?

Слуга в страхе присел:

– Покорнейше прошу простить меня, господин…

– Не нужно извиняться, – выступил Казимир. – Это моя вина.

Он опустился со сцены и шагнул к Люкасу и Кляусу.

Мальчишка – мой слуга, – объяснил он. Его отца несколько лет назад загрыз вервольф, и я взял на себя заботу о нем.

Казимир положил слегка дрожащие руки на плечи Кляуса.

Простите его, Кляус. Он слишком любит меня. Я не удивлен, что он рискнул своей жизнью ради того, чтобы услышать мое пение. Я велел ему дожидаться снаружи, но он, видимо, не смог утерпеть.