Читать «Ящик водки. Том 2» онлайн - страница 42

— Тогда, в дни военного положения, мне Ярузельского хотелось удавить. Я думал — надо больше свободы, еще больше, «Солидарность» — главней всех! Только она! Но сейчас я иногда думаю о том, что на площади Тяньаньмынь было задавлено значительно меньше людей, чем в войнах на территории бывшего СССР.

— Да один Нагорный Карабах чего стоит! А еще Сумгаит, и Баку… Одни они перекрывают всю Тяньаньмынь.

— Может, китайцы правы? Похоже, таки правы…

— Значит, ты тогда не воспринимал Ярузельского как позитивную фигуру?

— Тогда — нет. Но время то я помню. На меня так сильно действовали все те польские дела! Я даже польский язык выучил! Ну, не в полный рост, а на таком уровне, чтоб газеты читать и болтать о том о сем.

— За великий польский гонор?

— Выучил, не зная, что я туда после поеду, что там у меня даже родня заведется какая-то.

— Скажи, у поляков отношение к хохлам такое же, как к русским, или другое?

— Да такое же, думаю. Тоже было много неприятных переживаний — запорожцы немало порубили ляхов и пожгли их городов. Во времена Тараса Бульбы в ходу же был такой взгляд, что католик — хуже собаки… Ну вот. Приехал я в Польшу. В 88-м там про «Солидарность» говорили шепотом и с оглядкой. Говорили — вон, смотри, Малгожата была в «Солидарности», забастовки организовывала, но только ты никому не говори. Тогда, кстати, поляки считались главными фарцовщиками Европы, их за это козлили. И я говорил: подождите, вот русским откройте границы, посмотрим, какими они станут челноками!

Я там думал — ну, хоть пива в Варшаве спокойно попью… Но бегать за ним приходилось, как по Москве. И еще вот что меня удивило: полицейские были с дубинками. Это коробило. И вызывало в памяти карикатуры про Родезию, из «Правды». Ну, что же, они людей будут бить этими дубинками?!

— А щас…

— Ну… «Не может быть такого у нас», — думал я. Аналогичный шок у меня после был, в Израиле. Я удивлялся: отчего полиции нет на улицах? Да вон они, говорили мне, на каждом шагу! Где? Вот эти, на бронетранспортерах, в бронежилетах и касках, с пулеметами — это же армия. Нет, говорят, это не армия, а обыкновенная полиция… Это и есть наша полиция… То есть такая эволюция свободы: советский мент без оружия, в белой рубашке — далее польский с дубинкой — после израильский с автоматом и в каске — ну и дальше мы уже влились в мировой процесс и перестали чему бы то ни было удивляться.

— А я когда в Чили в 91-м году был, меня тоже неприятно удивили полицейские с автоматами. Как, зачем?

— Я тебе завидую, что ты тогда съездил в Чили, с Пиночетом встретился…