Читать «Ящик водки. Том 2» онлайн - страница 159

— Вот и Алик подтверждает. Она мастер импровизации, это невозможно в книге сделать. У нее бешеный темперамент, который в буквах как-то тяжело передать, если пишешь какие-то политкорректные тексты. И в итоге мы — на верном пути. Если бы сегодня Лев Толстой начал творить, он вряд ли бы стал долго рассказывать историю про то, как дама гуляла с прапорщиком, а муж за б…дство выгнал ее из дома, не дал видеться с ребенком, и она попала под транспортное средство. Он бы сидел, бухал и говорил о великом.

— Ну ладно тебе, что ты на Толстого-то гонишь, а?

— Ну а что, нельзя? Внучатая праправнучка — или кто она ему — вот может, а он не смог бы? Русских писателей последних нескольких лет как раз и обвиняют справедливо в том, что они вместо того, чтобы писать великую литературу, постоянно сидят и бухают…

— Ну вот мы бухаем и одновременно делаем великую литературу. Все. Это теперь наш копирайт, мы его зафиксировали. У Платона нет копирайта, а у нас есть, этот жанр теперь наш. Сейчас появятся такие диалоги, скажут — все у Коха со Свинаренкой стырили.

— Уже не будут говорить «Стырили у Платона», народ-то мельчает, кто его читал…

— А нельзя из этого сделать сериал?

— Уже обсуждали.

— Пусть Парфенов делает, ага.

— Я обсуждал, как это делать… Надо именно эти две параллельные жизни снимать, потом где-то они должны встретиться… А, нет! Встретиться они могут только под самый конец, но эти параллельные жизни должны как-то оправдываться — почему это два таких разных человека живут параллельно? О! Я придумал, как их объединить в кино! Эти два персонажа должны спать с одной девушкой — один по четным дням, другой — по нечетным. Это чистый вымысел, ясное дело.

— А девушка — блондинка или брюнетка?

— Это мы решим. Хотя нет. Мы по определению не можем трахать одну девушку.

— Это почему?

— А потому что ты не изменяешь жене.

— Да, действительно. Он же не может трахать мою жену. Я же ему этого не позволю.

— Мы все женам не изменяем, только не хвастаемся. Но в фильме мы можем пойти на вымысел.

— А кто меня играть будет? Наймем какого-нибудь красавчика?

— Меня Машков будет играть. А что? Березовского сыграл? И меня сыграет. Нет, ни фига. Меня будет играть Андрей Васильев. Он играл, кстати, в «Идиоте» Охлобыстинском какого-то вахтера. А перед этим играл в театре в пьесе «Крик дельфина». А тебя будет Меньшиков играть…

— У него крики «Я разорен» не получатся. Я вот после дефолта сидел, и у меня был минус — 20 миллионов. Не рублей. Столько эмоций, ох. Какой Меньшиков такое сыграет? Причем я должен был таким серьезным людям, что я знал: «не отдать» — не канает, отдать придется все, до последней копейки.

— А где взял? Нашел? Отдал?

— Ну видишь же — жив. Но вот сыграть это невозможно. Только человек, который это пережил, это сыграет. Какой там Машков, какой Миронов…

— Это реальная проблема литературы о современной жизни: писать про плохое очень легко — только выгляни на улицу. Но уже надоело. А позитивные истории писать очень тяжело…

— Ну вот мы же со Свином пишем? Хотя книга довольно тяжелая — про русскую ментальность, историю, наследственность — тяжелую, про перспективу — довольно мрачную, про власть — хреновую… Но книжка-то при этом веселая, хорошая, позитивная!