Читать «Ящик водки. Том 2» онлайн - страница 156

Преподавали нам очень интересно. Лекции читали бывшие министры пиночетовского правительства. Запомнился бывший министр экономики с красивым именем Серхио де ля Куадро. Этот из конкистадоров. А другой, который делал пенсионную реформу, — Пинейро, в правительстве он был министром труда, такой сухонький индеец. С юмором дядька, шутил все время. Нам рассказывали, что в молодости он работал клоуном. Еще нам говорили, что он лично командовал расстрелом демонстрации протеста против его схемы пенсионной реформы. Может, врали…

Дело в том, что переводчиками у нас были только что вернувшиеся из Советского Союза политические эмигранты (сплошь коммунисты) и их дети. Вернуться-то они вернулись, а работы для них нет. Вот тут и подвернулись мы. И русский им пригодился. Их рассказам про пиночетовских министров мы не особенно верили, но фон эти «переводчики» создавали адреналинистый. Было ощущение, что они готовы на этих лекторов с кулаками кинуться.

Лекции были про приватизацию, про пенсионную реформу, про финансовую стабилизацию, про налоговую реформу. Про преодоление кризиса доверия. Довольно специальные вещи. Состав нашей группы был разношерстный. Сейчас, по памяти, я и не вспомню всех. Юрий Болдырев, Миша Дмитриев, Сергей Глазьев, Леня Вальдман, Костя Кагаловский, Миша Киселев, Симон Кордонский, Гриша Глазков, Алексей Головков… Нет, всех не вспомнить. Надо бы собраться. Да где там…

Чили… 1973 год. Полный коллапс. Все, экономика остановилась. Страна — банкрот. Политически — безвыходное положение. Дальше, как в плохом кино — прошло двадцать лет…

Какие еще нужны примеры, что нужно действовать, а не болтать про реформы? Так ведь и страну проболтаем.

Свинаренко: — А вот я вспомнил принципиально важную вещь. Тогда, в 91-м, пили в основном дома на кухне. Хочешь с кем выпить — тащишь его домой. И вот напротив «Ъ» была какая-то забегаловка на первом этаже жилого дома, где наливали и давали салатов и сосисок. Сидели там бандиты в кожанах, — помнишь, полстраны тогда ходило в китайских коричневых кожанах, сшитых из кусков? И мы сидели. А советская манера — сбегать за бутылкой и сидеть или пить в офисе — это у нас уже стало отходить. Эти мрачные забегаловки, которые тогда стали появляться… Мы видели в этом роскошную жизнь. Мы понимали это так, что ни в чем себе не отказываем.

— Это были ростки капитализма.

— Да! Говори, что хочешь, пиши, что на ум взбредет, колбасы полно, водка есть, за границу сел — и полетел. Ну чего, казалось, еще желать? Скромные у нас тогда были желания, в 91-м…

Запись беседы авторов книги с Александром Гавриловым — главным редактором «Книжного обозрения»

Пивной ресторан «Ангара»

Свинаренко: — Астафьев умер 21, что ли, ноября 2001 года, а 24-го я уже вступил в Союз писателей.

Кох: — Ну да, закрыл брешь, чего уж там.

Кох: — Классический застой начал заканчиваться со смертью Брежнева. Потом еще были конвульсии в виде Андропова, Черненко — такой юмористический, а потом уже ускорение с перестройкой. И вот вся эта наша жизнь, на которую пришлась наша развеселая молодость, она вся закончилась 11 сентября 2001 года — потому что началась антитеррористическая борьба, в Америке задушили демократию, следом за этим задушили ее и у нас. До 11 сентября — это были детские игры.