Читать «Любимец (Спонсоры)» онлайн - страница 75

Кир Булычев

– У кого-нибудь найдется закурить? – спросил он. – Я думал – подохну без курева.

Все стали смеяться, но больше не над словами Муромца, а глядя на мою пораженную физиономию.

Добрыня достал серебряный портсигар и раскрыл его.

Муромец оторвал кусок бумаги от старой книжки, лежавшей на полу, и свернул самокрутку. Потом закурил от бензиновой зажигалки.

Я понял, что все, кроме Батыя, здоровы и невредимы.

– Как же так? – спросил я.

– Так встреча же была товарищеская, – смеялся Прупис.

– Главное, – сказал Добрыня, – чтобы зритель видел, что все без обмана.

– Я всегда боюсь людей, – сказал Прупис. – Жабы доверчивые. Для них бой – всегда бой. И смерть – всегда смерть. Они как древние викинги – над смертью не смеются, с ней не шутят. Им даже в голову не приходит, что люди такие лживые.

Все засмеялись. Приятно было думать, что мы лживые. Нет, не вообще лживые, а лживые специально, чтобы провести этих жаб.

– Сколько мы заработали? – спросил, глядя в потолок автобуса, Муромец.

– Сколько дадут, столько получишь.

– Ты, мастер, давно не выходишь на поле, – сказал Муромец, – ты думаешь как в старые времена. Наверное, твой кладенец затупился.

Опять все засмеялись. И опять я понял, насколько я здесь чужой.

– Не заступился, – сказал Прупис. Он тоже улыбался.

Оказывается, ветераны получали свою долю с денег, заработанных школой. Школы сговаривались заранее – каким будет бой, сколько будет раненых и убитых. Причем на эти роли брали только ветеранов, профессионалов – их бой и их смерть должны были быть убедительными. Бывали случаи, что жульничество раскрывалось, но это плохо кончалось для школы и гладиаторов. В автобусе я узнал, что обреченные жертвы привязывали к себе грелки с краской, и умение нападающего заключалось в том, чтобы распороть копьем или мечом эту грелку, не поранив противника, но и тот должен был подставить нужное место – а в горячке боя это нелегко сделать. А вот юниоры – такие, как Батый или Гурген, которым пока не положено было настоящего вооружения и которые первыми заводили бой, – рисковали куда больше. Тут уж ничего не предугадаешь – можно было получить синяк, а то и копье под ребро. Путь к мастерству был нелегким, и никто не намеревался тебе его облегчать.

Вечером у Батыя рана разболелась – у него поднялась температура. Он стонал, ветераны спали, не обращая на него внимания, но Прупис пришел, привел с собой Фельдшера. Батыю дали аспирину, вкатили успокаивающий укол, и тот вскоре заснул. Фельдшер и Прупис тихо разговаривали. Прупис сказал, чтобы Фельдшер взял какие-то лекарства, но я не знал их названий – у нас дома были другие лекарства.

Я быстро привык к жизни в школе гладиаторов. Потому что всегда был занят. Беглый любимец спонсоров, домашнее животное пришельцев – мог ли я убежать? Конечно, мог бы. Но я уже понимал, что слишком мало знаю об окружающем мире, да и могла ли быть у меня цель? Если она и была, то я сам ее не осознавал. Я должен был попасть к Маркизе. Зачем? Может быть, мне повезло, что Лысый продал меня в школу гладиаторов? И здесь я буду жить дальше и стану таким же сильным и умелым бойцом, как Муромец? Или Добрыня?