Читать «Песня зверя» онлайн - страница 215

Меня разбудила песня Эйдана. Он сидел на скале, закрыв глаза, и белое пламя плясало вокруг его головы и рук; стоя рядом с Давином, Доналом и потрясенными элирийскими солдатами, я смотрела и слушала, как дивный голос творит музыку такой пронзительной красоты, что сердце у меня сжималось. Лицо его отражало нечеловеческое блаженство, он пел мелодию своей души, а вдали, на утесах за опустевшим Кир-Накай, сидел и слушал, отблескивая медью в лучах рассвета, величественный темный дракон.

Бездна зияла у меня за спиной. Я взвалила сумку на плечо и пошла прочь.

Глава 36

Я чую, облака таят грозу. В расцвете лето, солнечные дни Длинны и светлы; все ж мы предвкушаем Тот зимний сон, ту сладостную дрему, В которой зачинаем мы детей, В которой нам отказывали долго Проклятые безжалостные стражи, А нынче поутру моя сестра Летела на восход. Я видел, видел - Парила Меттис, утренний туман Пронзая, поднималась выше, выше, Сверкала чешуя ее на солнце. Впервые Меттис складывала песню За годы долгие позорнейшего рабства! Благословен будь Эйдан: песнь его Освободила мой народ из плена, Который был нам горше смерти тлена. Но ты, любимый мой, скорбишь, я вижу; Умолкнешь ты, певец богов крылатых, - И внятна мне в повисшей тишине Вся боль твоя, тоска твоя и мука, Как внятен посвист ветра зимней ночью, Как слышен в небе шорох птичьих крыл. О, не печалься, ибо дни летят Стремительно, как искры от костра, Настанет час, и весь народ крылатый, Которого избранник ты любимый, Подхватит песнь твою, споет с тобою - Ведь это предначертано судьбою. О Эйдан, голос твой утишил боль Моих сестер, чьи небеса померкли, Когда они оплакивали горько Детенышей утраченных. А ты, Ты врачевал мелодией своею Безумье их. А вспомни, как Джодар, Мой брат крылатый, — и не он один, Кто опьянялся кровию людскою - Они, тебе внимая, исцелялись, С их глаз спадала мрака пелена. О мой любимый, ты слагаешь песни, И с каждым днем растет и крепнет мощь Той магии, что наполняет голос Твой сладкозвучный… Что его терзает? Его страшит день завтрашний, и смутно Ему грядущее в неверном мире этом, Который зыбок, словно отраженье Луны в озерной глади. Он тоскует О том, что соплеменники его Плутают, будто путники во тьме Лесной чащобы. Все же знаю я: Не раз сойти снегам, созреть плодам, Не раз листве опасть и вновь раскрыться, Пока они услышат и постигнут То, что поет любимый мой… Послушай, Твою, как книгу, я читаю душу, Ужель меня ты думал обмануть? Так знай же — связь меж нами неразрывна, Ты предан мне навеки, закаленный Тем пламенем, что было жарче ада И снегопада первого белей. Ты полон боли, ты подобен ране Кровоточащей. Роэлан не в силах Страданье видеть. Выше, выше в небо Летим, любимый, — только так отыщешь Ты то, что потерял в себе самом. Лечу! Пока клубятся облака И ветер наполняет эти крылья, Не кончена история, не смолкнет И песнь твоя крылатая. Лечу!

Глава 37

Лара

Я сидела у костерка в трех днях пути от Кир-Накай — или того, что от него осталось, — и ждала, когда растопится снег в котелке. Мой огонек был не более чем крошечной искоркой в бесконечной ночи — ясной и немилосердно холодной, хотя уже почти настало лето. Надо бы спуститься пониже.