Читать «Катюша» онлайн - страница 6

Он временно махнул рукой на Прудникова с его странными знакомыми и роскошной квартирой и, чтобы переключиться, стал вспоминать о том, как хорошо было минувшим летом в деревне у тещи. С тещи его мысли плавно переключились на дражайшую половину, бесценную Алевтину Даниловну, а с нее вполне естественно и не менее плавно — на набирающий обороты ремонт. Майор снова ощутил подступающее раздражение, а тут еще шофер Григорий включил магнитофон, который немедленно задушевным голосом принялся объяснять какой-то крошке, как он по ней скучает.

— И как тебе не тошно от этой лабуды? — спросил Селиванов у шофера.

— Зачэм лабуда? Па-а-чэму лабуда? — с утрированным кавказским акцентом возмутился шофер. — Что вы, Сан Саныч? Музыка как музыка, ее сейчас все слушают. Очень, между прочим, популярна.

— Это я знаю, — скривился Селиванов. — Но своя-то голова у тебя есть? А если станет популярно с голой задницей ходить, ты что же, тоже штаны снимешь?

— Не станет, — уверенно возразил Григорий. — Погода у нас не та, чтобы без штанов гулять. А насчет головы... Это вам положено головой думать, а мое дело маленькое — крути себе баранку и в ус не дуй.

Магнитофон он все-таки выключил, но лицо при этом сделал обиженное. Селиванов этот факт проигнорировал и с шумом продул очередную папиросу.

— Дать вам нормальную сигарету? — спросил шофер, недовольно вертя носом. — Это же с ума можно сойти, какую вы дрянь курите. Как до войны, честное слово.

— А я патриот, — сказал Селиванов и окутался густым облаком табачного дыма.

— Тогда я вам махры достану, — сказал Григорий. — Или самосаду.

— Нет уж, — помотал головой Селиванов, — благодарствуйте.

— Что так?

— Так махру же надо в газету заворачивать, а у меня от наших газет экзема пополам с поносом.

— А вы в импортные заворачивайте.

— Бумага не та, слишком плотная. И потом, какой я после этого буду патриот?

Григорий хохотнул, вообразив, по всей видимости, майора Селиванова, расследующего дело об убийстве и не выпускающего при этом из зубов самокрутки, свернутой из какой-нибудь “Морнинг стар”. Селиванов и сам, не удержавшись, коротко хрюкнул. Мир в салоне машины был восстановлен, и незлопамятный Григорий, хорошо знавший вкусы Селиванова, покопался в бардачке и включил незабвенных “Битлов”.

— Однако, — сказал Селиванов, — вот это диапазон. Как в музыкальном магазине.

— Народу-то сколько возить приходится, — объяснил Григорий. — Вы не поверите, у меня даже Зыкина есть.

— Ну да? — поразился Селиванов.

— Ей-богу. Полковник Проценко без нее жить не может. Давай ему Зыкину, и все дела. Или Эдуарда Хиля. Потолок, понимаешь, ледяной.

В машине у Григория было уютно, как дома под одеялом.

Водитель он был отменный, и никакие неожиданности его пассажиров не подстерегали. Даже разговоры тут велись одни и те же, словно игрался здесь изо дня в день один и тот же спектакль или справлялся какой-нибудь строго регламентированный религиозный обряд. “Впрочем, — подумал Селиванов, — это для меня спектакль всегда один и тот же, а у Григория, скорее всего, для каждого пассажира своя особая программа. С тем же Проценко, к примеру, про махру не поговоришь, он с восьмидесятого года курит исключительно «Мальборо»”.