Читать «Офицеры и джентльмены» онлайн - страница 424
Ивлин Во
Дети ели с жадностью. Перегрин и няня скорее делали вид, что едят. Вечером в этот день в вестибюле дома было рождественская елка для эвакуированных.
Позднее дядюшка Перегрин отправился с хозяйкой дома в длительную прогулку по декабрьской сырости.
– Вы, по существу, единственное напоминание о настоящих рождественских праздниках, о тех, к которым мы так привыкли. Очень мило, что вы не забываете нас. Я знаю, сейчас вам не очень-то уютно здесь. Как, по-вашему, войдет ли когда-нибудь все снова в норму? Будем ли мы жить, как прежде?
– О нет! – ответил Перегрин Краучбек. – По-прежнему – уже никогда.
Тем временем Гай и Вирджиния были вместе в Лондоне.
– Слава богу, сегодня у тебя нет никого из сослуживцев. Перегрин уехал?
– Он всегда уезжает на рождество в одну и ту же семью. Он подарил тебе что-нибудь?
– Нет. А я долго думала, подарит или нет. По-моему, он просто не знает, какой именно подарок был бы мне наиболее приятен. Он, кажется, стал менее приветлив после посещения со мной ресторана.
– Он сказал мне, что ты имеешь виды.
– На него?
– На меня.
– Да, – сказала Вирджиния, – имею. А Перегрин имел виды на меня.
– Серьезно?
– Не думаю. Дело в том, что все вы, Краучбеки, какие-то изнеженные, неспособные, бесплодные. А ты знаешь, Перегрин заставил меня правильно произнести слово «гомосексуалист».
– А почему это вдруг тебе потребовалось разговаривать с ним о гомосексуалистах? Уж не думаешь ли ты, что он является таковым?
– Нет, не думаю. Но, по-моему, все вы, Краучбеки, слишком уж породистые и слишком бесполые.
– Это вовсе не одно и то же. Вспомни хотя бы Тулуз-Лотрека.
– О черт. Гай! Ты стараешься избежать моих «видов» на тебя. Вы – вымирающий род. Даже сын Анджелы, и тот, как мне сказали, намерен стать монахом. Почему вы, Краучбеки, так мало…? – Она снова употребила нецензурное по тем временам слово, вовсе не желая при этом обидеть Гая.
– О других я сказать ничего не могу. А что касается меня, то у меня эта функция организма ассоциируется с любовью. А я уже больше не люблю.
– Даже и меня?
– Даже и тебя, Вирджиния. Тебе пора бы понять это.
– Понять это довольно трудно, если совсем недавно меня добивалось столько людей. А что ты скажешь о себе, Гай, в тот вечер в «Клэридже», помнишь?
– Это была не любовь, – ответил он. – Хочешь верь, хочешь нет, это была просто выходка алебардиста.
– Да. Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду.
Вирджиния сидела около кровати Гая, лицом к нему. Между ними лежал плетеный настольный поднос, на котором они играли в пикет. Неожиданно она сунула свою нежную, ласковую, ищущую руку под одеяло. Гай инстинктивно отстранился. Боль в ноге от этого резкого движения вызвала на его лице неодобрительную гримасу.
– Нет, – сказала Вирджиния, – ты не хочешь.
– Извини.
– Женщине не очень-то приятно, когда на нее бросают такой злой взгляд.
– Это из-за колена. Я же извинился.
Гай действительно очень сожалел, что обидел женщину, которую когда-то так любил.