Читать «Мистер МакНамара» онлайн - страница 6

Уильям Тревор

Все эти истории прочно связывались с самим мистером МакНамарой светловолосым солидным человеком - и еще с дымным баром отеля Флемминг, где можно было купить нюхательный табак, лимонад и виски.

Как-то раз через несколько месяцев после смерти отца мать заметила за завтраком, что мистер МакНамара наверняка видел некролог в "Айриш Таймс".

- Ой, надо ему написать, - воскликнула Фрэнсис, по своему обычаю возбужденно.

Мать покачала головой. Отец и мистер МакНамара встречались только в баре, между ними не были приняты письма. Шарлотта и Амелия согласились, а Фрэнсис опять запротестовала. Я тоже не видел смысла в письмах.

- Но он дарил нам шоколадки, - воскликнула Фрэнсис, - и печенье.

Мать снова повторила, что мистер МакНамара не из тех людей, которых следует извещать о смерти отца, и не из тех, кто будет писать сам. Письмо с благодарностью за дракона, которое я должен был отправить в тот день, не упоминалось. Я не любил писать писем и был рад, что о нем забыли.

В конце года меня отправили в Дублинские горы, в закрытую школу. Мисс Шейл по-прежнему приезжала к нам на велосипеде учить сестер, и я бы с гораздо большим удовольствием занимался с нею. Но остаться дома было невозможно: закрытую школу в Дублинских горах, известную своими протестантскими традициями, выбрал для меня отец, и этим было все сказано. Будь он жив, было бы легче, но смерть отца и так принесла с собой кучу сложностей, самыми трудноразрешимыми из которых стали амбар и мельница школа добавляла к этим проблемам совсем немного, так рассудила мать.

Директором знаменитого заведения оказался маленький краснолицый священник-англичанин. В начале семестра его жена пригласила на чай меня и еще нескольких новичков. Мы заедали чай сэндвичами с ветчиной и батенбургским пирогом. Жена директора, надменная дама, одетая во все серое, спросила, что я собираюсь делать - "в жизни", - уточнила она. Я ответил, что буду управлять зернохранилищем и мельницей, после чего она потеряла ко мне интерес. Директор сообщил, что его фамилия есть в справочнике "Кто есть кто". Потом мы заговорили о войне.

Мисс Шейл не слишком хорошо подготовила меня к школе. "Дорогой мой, тебя хоть кто-нибудь учил французскому?" - спрашивал человек с вечно зажатой в руке трубкой, но ни разу не получил ответа. "Ну разве же это латынь!" - восклицал другой, а учитель математики предупредил, чтобы я и головы не поворачивал в сторону профессии, требующей работы с цифрами. Я сидел на последней парте в окружении таких же неподходящих знаменитой школе мальчиков.

Не помню сколько прошло времени - год или полтора, прежде чем я начал задумываться о том, каким был отец. Неужели ему тоже, спрашивал я себя, тяжело давались науки? Неужели какой-нибудь человек с трубкой так же презрительно отзывался о его способностях к языкам? Неужели его, как и меня, приводили в ужас задачи по алгебре? Ты разберешься в этих цифрах, как заведенный твердил я себе, ты должен в них разобраться, если хочешь заниматься зернохранилищем и мельницей.