Читать «Одинокие в толпе» онлайн - страница 229

– Михаил из Крольма.

– Неужто подлинник?

– Конечно, – горделиво подняла голову леди Амалия.

– Благодарю вас.

Брат Роберто продолжал задавать вопросы, а я уже знал ответ: она виновна не меньше своей подруги. Скорее всего леди Генриетта была вообще невиновна, для Инквизиции она была лишь поводом, чтобы вплотную заняться леди Амалией.

Дело в том, что Михаил из Крольма продавал как подлинники, так и копии, которые не отличались ничем, лишь стоимостью – примерно на порядок. Поэтому обычно простаки довольствовались копиями. Однако ходили разговоры, что подлинники обладают некими магическими свойствами... Михаил продавал подлинники только некоторым счастливчикам и всегда с условием: картины никому не будут перепродаваться, а ему позволяется иногда навещать картины на новом месте.

Заметил я и чёрные камни, щедро рассыпанные рядом с каминными часами – абсолютно такие же использовали еретики в Ладене. Их откалывали от знаменитой Проклятой Скалы, одиноко высящейся в болотистых топях Норгемра. Под нею, по легенде, был похоронен некогда могущественный лич Валаэдра, покончивший с собой. Его магию и впитала Скала.

Да и имя леди Амалии довольно часто встречалось в архивах инквизиции – мельком, осторожно, но всё же чересчур часто, чтобы это было случайным.

А самое главное – я учуял проведённый прошедшей ночью в этой комнате магический обряд. Давно, когда я еще следовал за братом Феоктистом, меня ударил молнией один колдун. Я выжил. Метался месяц в постели, весь обложенный компрессами и молитвами – но выжил. (Не без некоторой подправки файлов здоровья, конечно!) Напоминание о молнии – сеть багровых шрамов, покрывающая мои спину и грудь. Она теплеет, когда рядом витают частицы магии...

Инквизиция терпелива. Она, как хищник, следит за жертвой, а потом убивает одним уларом...

– Благодарю вас за искренность, леди Амалия, – сказал брат Роберто, вставая.

– Я всегда была верной дочерью Церкви, – ответила она, склоняясь для благословения.

– Мы знаем, – ответил брат Роберто, крестя её головку толстыми пальцами. – Мы знаем...

...Вечером мы сидели вместе с Корвином-Флейтистом в одной из таверн старого Альбрехта. Солнце – редкий гость в этих краях – всё же прорвалось сквозь тучи и грело нас через оконные стёкла. На столе дымилась мясная похлёбка, сладко пахла краюшка хлеба.

Всё, казалось бы, замечательно... Но это не так!

Солнце – прощальный луч жизни. Когда оно закатится – настанет время Зла!..

Краюшка хлеба стоит дороже десяти похлёбок!

В этом виноваты крысы. Они съедают запасы зерна, загрызают детей в колыбелях, они превратили жизнь города в сущий ад! От них не спасают ни капканы, ни коты, ни молитвы...

– Подумать только! Целых три флорина за краюху!.. На Равнинах она стоит три медяка, – усмехнулся Корвин, а я подумал, что его усмешка мне кого-то напоминает... – Здесь какая-то странная публика. Они за весь день кинули в мою шляпу лишь горсть мелкой монеты...

Корвин, как обычно, попытался играть на площади, но горожане в трудные дни не расположены к музыке...

Музыкант проводил глазами хозяина, прошествовавшего из конца в конец таверны с неторопливостью, присущей галерам Внутреннего моря.