Читать «Место смерти изменить нельзя» онлайн - страница 16

Маленький лифт доставил их на третий этаж, куда выходили две двери.

Дядина пахнула на них дорогим мужским одеколоном и табаком. Квартира была просторной, по-мужски опрятной и неуютной, выдавая отсутствие женщины в доме.

Добротная мебель стояла непродуманно и казалась купленной случайно, в разных местах и в разное время. Вадим показал ему комнату для гостей.

— Располагайся, — сказал он. — Чувствуй себя как дома. У тебя все есть, не надо ли чего привезти?

— Не беспокойся.

— Ну хорошо… Арно должен быть скоро. Я, может, заскочу ненадолго, проведать вас. Но мешать не буду, твой дядя ангажировал тебя на весь вечер целиком.

«Боится, что Арно пить будет, — подумал Максим. — Проверить хочет, мне не доверяет. Похоже, я в Каннах тогда сильно поддержал мнение о склонности русских к водке!» Он усмехнулся:

— Давай заходи, контролер.

— Да ты что, я так просто!

— Разумеется. Все равно заходи. Вадим покачал с сомнением головой и ушел. Максим обошел квартиру. Две спальни — одна дядина, с мебелью из темного дерева и фиолетовым постельным бельем с мордами тигров на наволочках; другая для гостей — светлого дерева и простым бельем в зеленую полоску (спасибо, что не с тиграми!). Двойная гостиная, меньшая часть которой была превращена в библиотеку. Стеллажи с книгами поднимались по левой стене до потолка — все больше старинные переплеты неярких благородных тонов, тускло светившиеся золотым тиснением. Должно быть, достались от родителей. Максим разглядывал названия, вдыхая неповторимый запах старой бумаги…

Столик стоял у окна. Изящный, словно парящий на своих тонких гнутых ножках туалетный столик, инкрустированный разными породами дерева, с изображением двуглавого орла с короной в пышном цветочном орнаменте.

Наследство. Максим потрогал его гладкую поверхность…

…Дмитрий Ильич давно предчувствовал необходимость покинуть родину. Не хотелось, но угроза чувствовалась в воздухе. Ему не нравились, очень не нравились все эти рабочие волнения, все эти сходки и листовки, эта интеллигентская припадочная любовь к народу. Народ — это бедные, необразованные, грубые и ограниченные люди, а остальные, значит, не народ?

Странное представление о народе у российской интеллигенции, исключившей самое себя из этого понятия! Странное и опасное представление…

Он потихоньку готовился. Продал имение под Питером, кое-что из имущества. Наталья была против, плакала, перефразируя «Вишневый сад», — не хочу, чтобы по нашему парку гуляли топоры! — но он сумел настоять.

После октябрьского переворота Дмитрий Ильич решил: все, надо ехать. Но снова отложил отъезд, увлеченный надеждой, что власть большевиков долго не продержится. Началась Гражданская война, интервенция, Дмитрий Ильич чуть было сам не подался в ополчение, но пароходство переложить было не на кого…

Когда их бывшее поместье под Питером сожгли, когда не только по их саду, но и по всему их старинному дому гуляли топоры и народ писал и гадил в дорогие вазы, Наталья снова плакала и сжимала его руки: «Ты был прав, ты был прав!.. Как это страшно, что ты оказался прав!..» Ион, он тоже с трудом сдерживал слезы…