Читать «Альбом идиота» онлайн - страница 38

— А ночь на дворе. Откель я знаю; может, ты — шаромыжник…

— Так посмотрите.

— И смотреть не буду.

— Анастасия Николаевна…

— Бона! — обрадовалась старуха. — Имени моего не знаешь. А тот, которому въехал, я сама сказала…

— Ну — перепутал, ну — Ни…кодимовна…

— Все равно не открою!

— Куда ж мне деваться?

— А куды хочешь!

— Ну, я выломаю дверь.

— Ломай!

Он раздраженно дернул за ручку.

— Грабю-ют!.. Убива-ают!.. — пронзительно завопила старуха, и крик ее ополоснул крышу.

Игнациус отпрянул. Будто током подбросило.

— Люди-и-и!.. На помо-о-ощь!..

Не чувствуя ног, он скатился по лестнице. В доме уже хлопали растревоженные квартиры.

Удар!

Он тащился по темной пустеющей Лиговке и боялся, что упадет — лицом на сиреневый снег. Покрепчавший мороз ощутимо пощипывал уши. Денег оставалось не больше рубля. И, по-видимому, не оставалось надежды. Метро снова разинуло перед ним свою гулкую желтую пасть. Побежал эскалатор. Игнациус явно пошатывался. Будто мячик, его перебрасывало по городу — из конца в конец. Ехать надо было на «Богатырскую», с двумя пересадками. Восемь станций, а там — автобусом до кольца.

Он опять позвонил — наверное, в сотый раз за сегодня.

Мать открыла без всяких вопросов. Она была тщательно завита и накрашена, словно собиралась в театр. Нитка кораллов пламенела на синем тяжелом платье. Сколько Игнациус помнил, она всегда была такой. Главное, не распускаться с возрастом. Тогда не состаришься.

— Простите? — подняв дугой подведенную бровь, сказала она.

— Мам, я у тебя заночую? — попросил Игнациус. Он не хотел вдаваться в подробности. — Понимаешь, дурацкий случай. Валентина уехала на три дня, а я потерял ключи. Черт его знает, где выронил, хоть на тротуаре ночуй. Ты меня не прогонишь?

— Уважаемый товарищ, — сказала мать отчетливо и громко, как она говорила с больными у себя в поликлинике. — Не находите ли вы, уважаемый

— Мама… — сказал Игнациус.

— Я не мама, я вам в жены гожусь.

— Но мама…

Игнациус растерялся.

— Уважаемый товарищ, — с той же веселой непринужденностью ответила мать. — Неужели вы думаете, что я не узнаю в лицо собственного сына? Я не настолько глупа.

Она коротко хохотнула.

Игнациус все понял.

— Извините, — сказал он.

— Я только прошу вас, уважаемый товарищ: второй раз звонить не надо!

— Конечно, — сказал Игнациус.

На улице был мрак, снег и ветер. Бульвар тянулся далеко за овраг, к деревянным разметанным избам. Поперек него разворачивалось такси с ярким зеленым огоньком. Игнациус поднял руку. Но сразу же опустил. Ему некуда было ехать.

И, главное, не к кому.

Это был полный обвал.

8

Это был обвал. Мир распадался прямо на глазах. Ни к чему нельзя было притронуться. На Московском вокзале в огромном, душном, запотевшем от сотен влажных дыханий зале ожидания он нашел половину свободного сиденья, занятого холщовыми мешками. Кепастые хозяева мешков что-то недовольно бундели на своем гортанном пугающем языке, когда он втискивался. Но Игнациус не обращал внимания. Спать… спать… спать… Высохшие глаза слипались, и голова из жаркого чугуна падала в темноту. Но как только она падала, Игнациус вздрагивал и просыпался. Потому что заснуть по-настоящему было нельзя. Немели затекшие икры. Каждые десять минут по радио объявляли отправление. Или прибытие. Или: «Гражданин Дибульник, вас ожидают у семнадцатой урны»! Оловянный бесчувственный голос долбил мозг. Громыхали сцепления меж вагонов. В мешках, видимо, были кирзовые сапоги, они больно врезались пятками. Примерно через час подошел милиционер и негромко спросил, что он здесь делает.