Читать «Как помирал старик» онлайн - страница 2

- Да бог бы уж с ей, с куркой? Не жалко ба...

- Не надо, - еще раз сказал старик. - Лучше дай мне полрюмки вина... Может, хоть маленько кровь-то заиграет.

- Не хуже ба...

- Ничо. Может, она хоть маленько заиграет.

Старуха достала из шкафа четвертинку, аккуратно заткнутую тряпочной пробкой. В четвертинке было чуть больше половины.

- Гляди, не хуже ба...

- Да когда с водки хуже бывает, ты чо! - Старика досада взяла. Всю жись трасетесь над ей, а не понимаете: водка - это первое лекарство. Сундуки какие-то...

- Хоть счас-то не ерепенься! - тоже с досадой сказала старуха. "Сундуки"... Одной уж ногой там стоит, а ишо шебаршит ково-то. Не велел доктор волноваться.

- Доктор... Они вот и помирать не велят, доктора-то, а люди помирают.

Старуха налила полрюмочки водки, дала старику. Тот хлебнул и чуть не захлебнулся. Все обратно вылилось. Он долго лежал, белый, без движения. Потом с трудом сказал:

- Нет, видно, пей, пока пьется.

Старуха смотрела на него горько и жалостливо. Смотрела, смотрела и вдруг всхлипнула:

- Старик... А, не приведи господи, правда помрешь, чо же я одна-то делать стану?

Старик долго молчал, строго смотрел в потолок. Ему трудно было говорить. Но ему хотелось поговорить хорошо, обстоятельно.

- Перво-наперво: подай на Мишку на алименты. Скажи: "Отец помирал, велел тебе докормить мать до конца". Скажи. Если он, окаянный, не очухается, подавай на алименты. Стыд стыдом, а дожить тоже надо. Пусть лучше ему будет стыдно. Маньке напиши, чтоб парнишку учила. Парнишка смышленый, весь "Интернационал" назубок знает. Скажи: "Отец велел учить". - Старик устал и долго опять лежал и смотрел в потолок. Выражение его лица было торжественным и строгим.

- А Петьке чево сказать? - спросила старуха, вытирая слезы; она тоже настроилась говорить серьезно и без слез.

- Петьке?.. Петьку не трогай - он сам едва концы с концами сводит.

- Может, сварить бульону-то? Егор зарубит...

- Не надо.

- А чево, хуже становится?

- Так же. Дай отдохну маленько. - Старик закрыл глаза и медленно, тихо дышал. Он правда походил на мертвеца: какая-то отрешенность, нездешний какой-то покой были на лице его.

- Степан! - позвала старуха.

- Мм?

- Ты не лежи так...

- Как не лежи, дура? Один помирает, а она - не лежи так. Как мне лежать-то? На карачках?

- Я позову Михеевну - пособорует?

- Пошли вы!.. Шибко он мне много добра сделал, ваш бог. Курку своей Михеевне задарма сунешь... Лучше эту курку-то Егору отдай - он мне могилку выдолбит. А то кто долбить-то станет?

- Найдутся небось...

- "Найдутся". Будешь потом по деревне полоскать - кому охота на таком морозе долбать. Зимнее дело... Што бы летом-то!

- Да ты что уж, помираешь, что ли? Может, ишо оклемаисся.

- Счас - оклемался. Ноги вон стынут... Ох, господи, господи?.. Старик глубоко вздохнул. - Господи... может, ты есть, прости меня, грешного.

Старуха опять всхлипнула.

- Степан, ты покрепись маленько. Егор-то говорил: "Не думай всякие думы".

- Много он понимает! Он здоровый как бык. Ему скажи: не помирай он не помрет.