Читать «Еще не все потеряно» онлайн - страница 89

Вот так люди и умнеют!

— Откровенность, Дмитрий, — начала я нравоучительно, но, вовремя заметив, осеклась и продолжила по-другому:

— Своевременная откровенность способна уберечь от многих неприятностей. Вопрос в том, как определять ее своевременность.

Отвечать он не стал. Искал сочувствия, а получил назидание. Встал опять и, шурша по полу подошвами, двинулся в сторону. Пыхтел в темноте, звякал металлом, запинался обо что-то.

— Стоп! — скомандовал сам себе. — Ага!

Завозился, зашептал что-то, и в погребе нашем вспыхнул свет. Сощурившись, одарил меня довольной улыбкой, держа а руках толстый провод с висящей на нем голой лампочкой,

— Так-то лучше!

— Как ты ее включил?

— Подвывернута была. Вкрутил до конца, и все дела!

— Так лучше, — кивнула ему.

Он поднял лампочку вверх и, загородясь ладонью от света, вгляделся в меня.

— Таня, ты что, родная, киснешь? Кисну я, да, если я не буду киснуть, раскиснешь ты. Кому-то же надо и унывать. С тобой возиться чересчур хлопотно будет. Хлопочи лучше обо мне, я — женщина!

— Нет! — тряхнула головой и отвернулась.

— Ну что ты! — Он взялся за предложенную роль без колебаний. — Частный детектив из породы железных леди, а духом падаешь!

— Породы только у животных бывают, — пролепетала, не поднимая глаз.

Он расстался с лампочкой, подошел, присел, пожал холодными пальцами мои руки.

— Ошибаешься, Танечка Иванова, люди тоже породу имеют. Есть, конечно, и дворняги.

— Да? — глянула на него жалко и влажно.

Знаю я, приятель, твои истины, не разливайся певчим дроздом. Вот ты — мужчина породистый. Породистой женщине, если действовать умно, вертеть тобой можно, как собаке хвостом. Сейчас, к примеру, ты действовать начнешь, порода обязывает.

— Встань-ка, пожалуйста. — Он посмотрел вверх. — Пропусти меня. И на железяке тебе сидеть не следует.

Я освободила лестницу. Он забрался наверх, пробуя ногами каждую ступеньку на крепость. Осмотрел снизу крышку, ощупал.

— Посветить никак нельзя? Попробуй!

Я протянула лампочку в его сторону на всю длину провода.

— Даже щели нет! — пожаловался и, упершись, напрягся до дрожи в ногах.

Изменил позу, достал крышку плечом и напрягся еще раз. Лицо потемнело, на лбу жила вздулась, сквозь сжатые в веревочку губы с шипеньем прорвался воздух. Выдохнул Дмитрий, посмотрел на меня виновато, сел где был, наверху.

— Хреновый из меня сейчас Геркулес! — извинился и понурил голову.

— И Геркулесу не все по силам было, — попыталась я его успокоить. Он только рукой махнул.

Подвальчик был небольшим, низким и вытянутым, как коридор. Хозяева использовали его в качестве свалки разного автохлама. Все, чем пользоваться в ближайшее время не планировалось, а выбрасывать было жалко, валилось сюда. К таким местам руки прикладывают редко, а когда берутся — выбрасывают все без сожаления. В темноте разгуливать по этому помещению, не рискуя, свалившись, разбиться в кровь, невозможно. Лампочку, единственную здесь, Дмитрий отыскал чудом.