Читать «Дублерша для жены» онлайн - страница 13

Из-под белоснежной сорочки виднелась мощная шея, а походка, которой Эллер направился мне навстречу, выдавала в нем все еще грациозного самца, который не желал мириться с приближением старости и боролся с ней всеми доступными способами.

Тут мне к месту вспомнилось, что я видела блистательного Леонарда Леонтьевича в какой-то тупой рекламе про очередное чудодейственно омолаживающее средство.

— Рад вас видеть, — проговорил Эллер, галантно целуя мне руку. — Как несложно убедиться, я вас ожидал. Присаживайтесь, прошу вас.

— Благодарю.

— Давайте для аппетиту выпьем вот этого белого вина, — подмигнул он мне, — оно превосходно идет с рыбой. Или наоборот — рыбу положено есть с белым вином? Честно говоря, я в кулинарном этикете не очень силен, для того имеются, как это называется у президента, шефы протокола.

Я могла бы, конечно, напомнить своему кавалеру, с чем положено пить красное вино, с чем белое, как напитки распределяются по сортам и так далее, но сочла такое проявление словесной эрудиции несколько излишним. В самом деле, «учить Эллера» — это звучит по меньшей мере самонадеянно, а то и просто глупо. И я решила, наоборот, немножко подольститься к Леонарду Леонтьевичу:

— Вы знаете, если честно, то я оторопела, когда вы позвонили. Я и после вчерашнего общения в клубе пришла домой приятно пораженная, а сегодня и вовсе…

— Ну что вы… — снисходительно улыбнулся в усы мэтр. — Кстати, превосходное вино! О чем я? Ах, да! Вы оторопели. А вот в Москве молодежь действует по принципу «Я!». Эгоцентризм предельный. Хотя… Может, оно и хорошо. Я все-таки не смог до конца приспособиться к москвичам, потому как сам отсюда, из Тарасова, из простой семьи. Признаться, в молодости у меня тоже был молодецкий наскок буквально на все.

Ну, вы же знаете — юношеский максимализм. Я, например, искренне полагал, что могу писать стихи лучше Блока, играть лучше Качалова, снимать фильмы лучше Феллини. Годы прошли, и я стал мудрее. Трезвее оцениваю себя. По этому поводу мне вспоминается одна история, случившаяся с Джузеппе Верди. Как-то раз к нему пришел молодой композитор, который, как и молодое московское поколение, каждую фразу начинал местоимением "Я", да и заканчивал в том же духе. Верди послушал юнца и сказал: "Молодой человек! Когда мне было восемнадцать, я тоже говорил: «Я!» В двадцать пять лет я говорил: «Я и Моцарт». В тридцать утверждал: «Моцарт и я». И лишь теперь я уверенно говорю: «Моцарт».

Закончив эту речь, напомнившую мне отчего-то вечерние ликбезы тетушки Милы, Эллер засмеялся и стал подкладывать мне в тарелку от всех вкусностей понемногу. Судя по этому, в этикете он действительно был не особо силен. Но перемешал он мне всю еду в тарелке с такой очаровательной непосредственностью, что это не могло не вызвать у меня ответной открытой улыбки.

— А откуда, простите, вы узнали мой телефон, Леонард Леонтьевич? — спросила я. — По-моему, вчера я вам его не оставляла.