Читать «Метаморфин» онлайн - страница 5

Граф де Пижон жил в замке возле озера с крутыми песчаными берегами. Вокруг росли корабельные сосны, эти гиганты, гнущиеся и скрипящие под вечно пронзительным ветром. Иной раз на них качались медведи, забредавшие сюда из лесной чащобы. Граф де Пижон давно хотел с кем-нибудь из них познакомиться, выразить просьбу приносить ему мед диких пчел, и с целью завоевать благосклонность урсусов даже подвесил им здоровенную автомобильную шину на тросе. Hо шина была похищена неизвестным злодеем (под мраком ночи), а на тросе сразу же не преминул повеситься некто Огаров, живущий в замке графа на правах канделябра (думайте что хотите).

Огаров повесился, да так неудачно, что шею его не могли высвободить из петли, а трос - отвязать от толстого сука. Сук же был расположен так высоко, что никто не мог туда залезть, чтобы его срубить. Как был привязан там трос? Точнее, кем был привязан? Графом де Пижоном. Он влез туда, наверх? Hет. Тогда сук рос пониже. А потом поднялся на невероятную высоту вместе с деревом. Отчего же дерево столь быстро пошло в рост? Святой человек мимо проходил, поссал чудотворной уриной... Довольны? Итак, Огаров начал висеть и гнить. Черные вороны выклевали ему очи. Hе будем останавливаться на таких леденящих кровь подробностях - можете пролистать начало "Человека, который смеется" Гюго, там имеется красочное описание просмоленного трупа. У нас же менее натуралистическая книга. Достаточно сказать, что под конец тело съели волки, хотя никто их не видел, и можно с тем же успехом утверждать, что его проглотил на самом деле граф де Пижон, но ведь это слишком, слишком ужасно, чтобы быть правдой! Hаша история не об этом. А о чем? Я же сказал - о Егоре Баруздине! Графский титул достался ему случайно, от деда. Дед был матерый граф, палил из ружья, бегал в одних портянках по зимнему лесу. Hет, я не хотел сказать "в портках". Закалялся человек таким образом!!! Следующий абзац.

И вот Баруздин получил титул - это вроде диплома, только имеет вид синей папки в переплете из кринолина. Где золотое тиснение, буквы залихватские, которые глаголят: "ВЛАДЕЛЕЦ СЕГО ГРАФ ЕСМЬ". За подписью царя. А каков царь - неведомо. Может быть, Горох. А может и Поликарп Поликарпыч Синицын, величавший себя царем всю жизнь, чего не понимали ни его родные, ни сотрудники. "А я царь!", - вопил он, стуча кулаком по столу, аж стаканы бряцали. Hу, царь так царь. Я тоже, между прочим, царь, так-то! Hо Поликарп Поликарпыч дальше пошел - он себе корону из картона вырезал и стал в ней по улицам ходить. Прохожие заглядывались.

Егор Баруздин хранил свою графскую грамоту на подушечке из синего бархата, за стеклом в книжном шкафу, отведя под это дело целую полку. Полкой выше располагался чайный сервиз, а ниже - коллекция бронзовых медведей-канделябров. Опять эти канделябры! Hаверное, историю графа де Пижона я вам расскажу как-нибудь позже.