Читать «Дорога, откуда не возвращаются» онлайн - страница 4

— Не так уж много.

Снова молчание. Пестрокрылая птица, пролетая над ними в листве, громко закричала.

— Висенна?

— Корин, сделай одолжение.

— Да?

— Не болтай. Дай мне подумать.

Просека спускалась вниз, в ущелье где неглубокий ручей лениво струился среди черных пней и валунов; остро пахло мятой и крапивой. Конь оскальзывался на камнях, покрытых илом и глиной. Чтобы не свалиться, Корин снова обхватил талию Висенны. Отогнал навязчивые воспоминания о том, что слишком долго странствует в одиночестве по лесам и дорогам.

***

Деревня состояла из одной улочки, приткнувшейся к горному склону и вытянувшейся вдоль тракта — солома, дерево, грязь, покривившиеся заборы. Едва они подъехали, псы подняли гвалт. Конь Висенны спокойно стоял посреди дороги, не обращая внимания на вившихся вокруг него собак. Сначала никого не было видно. Потом из-за заборов по ведущим с гумна тропкам к ним осторожно приблизились жители, босые и хмурые. С вилами, кольями, цепами. Кто-то наклонился, поднял камень. Висенна подняла руку. Корин увидел, что она держит золотой ножик, маленький, серповидный.

— Я — врачевательница, — сказала она ясно и звонко, хоть и негромко.

Крестьяне опустили оружие, переглянулись. Подходили все новые. Те, ко стоял ближе, сняли шапки.

— Как называется деревня?

— Ключ, — раздалось из толпы.

— Кто над вами старший?

— Топин, милостивая госпожа. Вон его дом.

Сквозь толпу протолкалась женщина с младенцем на руках.

— Госпожа… — робко коснулась она колена Висенны. — Дочка у меня…

Горячка…

Висенна спрыгнула наземь, потрогала головку ребенка, зажмурилась.

— Завтра будет здорова. Не кутай ее так.

— Спасибо вам, милостивая… Уж так спасибо…

Староста Топин был уже здесь: казалось, он раздумывал, что ему делать с зажатыми в руке вилами. Наконец сбросил ими с крыльца куриный помет.

— Здравствуйте, госпожа, и вы, рыцарь, — сказал он, поставив вилы к стене. — Извините, времена нынче такие смутные… прошу в дом, окажите такую честь.

Они вошли.

Жена Топина (за юбку ее цеплялись две светловолосые девочки) подала яичницу, хлеб и простоквашу. Висенна, в отличие от Корина, ела мало, сидела тихая и угрюмая. Топин не находил себе места и говорил, говорил:

— Смутные времена. Ох, смутные. Беда у нас, благородные господа. Мы овец разводим, на шерсть, и шерсть ту продаем, а купцов теперь не стало, вот и приходится овец резать, это рунных-то овец, да что делать, есть что-то надо. Раньше купцы за яшмой, за зелеными камнями ездили в Амелл, за перевал, где копальни. Там яшму копают. А как проезжали они, то и шерсть у нас брали, платили хорошо, добро разное оставляли. Да не стало теперь купцов. Даже соли нет, убоину теперь за три дня съесть нужно, чтоб не пропала.

— Караваны здесь больше не ходят? Почему? — Висенна, задумавшись, касалась ремешка на лбу…

— Ох, не ходят, — сказал Топин. — Закрыт путь в Амелл, на перевале расселся проклятый Кащей, ни одной живой души не пропускает. Что ж купцам туда идти? На смерть?

Корин не донес ложку до рта:

— Кащей? Что за кащей?

— А я откуда знаю, господин? Говорят, Кащей, людоед. На перевале будто бы засел.