Читать «Ослепительные дрозды» онлайн - страница 11

Что за табачок-то у нее, интересный какой табачок.

Пухлые пальчики высыпали табачок на бумажку. Р-раз! В пальцах горничной материализовалась сигатерка.

Саша щелкнул своей "Зиппой". Втянул сладкий дым и зажмурился.

- Дай, сказала Глаша. И взяла у него сигаретку.

- Странный у тебя табачок, - сказал Саша.

- Таджикский, - Глаша запрокинула голову и смотрела в небо.

Ох, как хорошо-то мне... Ох, как весело..."

- Я лублу тебя, Глаша, - давясь смехом сказал Саша. - Я лублу табы....

- Я знаю, барин.

Глаша затянулась косячком. Протянула его Саше.

- Пяточку сделай, барин.

- Что?

Александр Ильич Ульянов посмотрел на любимую. Любимая - с крупным лицом, крупная в руках и, видимо, решительная в действиях, крутила в пальцах чинарик.- Барин, еще затяжечку?

Облака над Волгой неслись со скоростью курьерского поезда. Папоротник. Откуда здесь папоротник-то взялся? И, ведь, как отчетливо виден? До малейших деталей.

Детали. Это ли не главное? Почему он, Саша, раньше не обращал внимание на эти самые детали? Мир состоит из деталей, детали - это самое главное, детали - это характер человека, это цвет панталон твоей девушки, это запах, несущийся из трактира, в котором тебе нужно купить свежий - не от Мюллера, как папа говорил - хлеб

Детали - это скрип сапог Юрьича, сумрачного мужика, который приходит раз в месяц проверять и чинить замки на воротах, это писк народившейся мыши в амбаре - этот писк слышен всем, всей семье, слышат его и маменька, и папенька, и Володя слышит, только виду не подает - а то - малы еще, чтобы указывать и советы давать - потом только, дня через два папенька, Илья Александрович скажет - Да подите, кто-нибудь уж, наконец, разберитесь там...

Мир становится совсем другим, когда обращаешь внимание на детали. Вот жужелица бежит. И сколь значимым оказывается ее бег. Черное блестящее тельце с красноватым отливом. Продукт эволюции. Хищник. Решительный и беспощадный.

Хищник в своем масштабе. Победитель. Саша все крутил и крутил в голове эту фразу, он хотел придать ей чеканность, чтобы эта чеканность Глашу проняла. "Выкованный из чистой стали с головы до пят". Так любил говорить о себе купец Венедикт Ерофеев. В Симбирске все об этом знали.

Голова у жужелицы маленькая, а челюсти мощные. А если ее ухватить пальцами, то жужелица будет сопротивляться, пытаться вырваться, укусить, и запах.

Отец часто говорил про особенный запах "Тонки-250". И Григорьев говорил. Бывало, сидят за столом, водку пьют про эту, их "Тонку-250" рассуждают. И про какой-то кипящий гидразин.

- Жужелица пахнет как "Тонка-250", - сказал Саша Глаше ни с того, ни с сего.

- Эк вас, барин, растащило.

Голос Глаши, словно пропущенный через SPX-90 с хорошей реверберацией.

- Надо взять себя в руки, - вяло подумалось Саше.

Папоротник начал расти. Причем, удивительно быстро.

"Не растет не берегах Волги папоротник", - подумал Саша и осекся. Над подлеском папоротника вставала стена сахарного тростника. Тростник в считанные секунды заполонил весь нижний берег - тот, где прежде стояла никому не нужная, давно заложенная и перезаложенная деревенька, тростник очень быстро - за две затяжки - достиг невероятных размеров - выше человеческого роста встал с стеной. Сахарной. Из деревеньки выбегали мужики и бабы, тащили за собой на веревках вялую скотину и, невнятно выкрикивая неслышные с того берега ругательства, грозили черными от грязи кулаками Саше и Глаше.