Читать «Будет немножко больно (Женщина по средам)» онлайн - страница 87

— А чего тут думать, — вымученно произнес старик. — Открой любую газету, включи телевизор... Только об этом и речь. Все последние известия — это сводки боевых действий.

— Но как рвануло! — воскликнул доминошник почти с восторгом. — Ты слышал, как рвануло?

— Ну, а как же... Почти на моих глазах.

— Посмотри на бензобак! Развернуло так, что на розочку стал похож... Во все стороны лепестки развернуло! — продолжал восхищаться доминошник.

— Черные лепестки, — пробормотал старик.

— А ты знаешь, сколько стоит такая машина? Если в долларах, то тысяч сорок, не меньше. Сорок тысяч! — ужаснулся доминошник, напугав самого себя. — А если перевести в рубли... Сотни миллионов! Понял?! Сотни! Если все ветераны нашего района скинутся по годовой пенсии... Не хватит. А этот хмырь болотный, — тощий мужичонка кивнул на то место, где недавно лежал Борис, — купил. И я скажу тебе, Иван Федорович, — доминошник понизил голос до шепота, — не на последние купил. На последние деньги такие игрушки не покупают! Понял?

* * *

Старик уходил домой подавленный. Радостного, торжествующего чувства возмездия, которого он так ждал и к которому стремился, он не ощущал. Была именно подавленность. Он не привык делать зло, мстить вот так жестоко. Хотя и убеждал Катю, что месть — это прекрасно, он и сам в это верил, но месть оказалась работой тяжелой и гнетущей. Он шел, сгорбившись, с трудом передвигая ноги, но на этот раз не притворяясь, сегодня это было его истинное состояние. Вид развороченной, обгоревшей машины, от которой до сих пор поднимался дым, лежащий в стороне Борис с обгоревшим ухом и черным затылком, толпа знакомых людей, которым он вынужден врать в глаза...

К этому он не привык.

Поднявшись в квартиру, старик прошел на кухню, присел к столу да так и остался сидеть, подперев голову рукой. Но когда позвонила Катя, он встрепенулся, потер лицо ладонями, постарался привести себя в приветливое состояние и пошел открывать дверь.

Катя вернулась радостная, на ходу поцеловала старика в щеку, легкой походкой прошла на кухню и принялась разгружать свою сумку. Во всем ее поведении чувствовалась почти прежняя легкость. Не было в ней той угнетенности, к которой старик начал уже привыкать, исчезла сосредоточенная, почти угрюмая замкнутость.

— Никак премию выдали? — спросил старик.

— Держи карман шире! — рассмеялась Катя. — Слушай, деда, а помнишь ты говорил недавно, что в среду меня отпустят мои печальные воспоминания, помнишь?

— Ну? — настороженно спросил старик, не зная, подтвердить ли ему собственные слова или отказаться от них.