Читать «Эйтонский отшельник» онлайн - страница 22

И если итонские овцы забрались на ясеневые посадки в Эйтоне не по воле божьего промысла, но в результате того, что некто умышленно открыл им путь и направил их к месту желанного для них пиршества, то Ричард желал знать, кто именно это сделал и зачем. В конце концов, это его собственные овцы!

Поэтому в часы капитула мальчик внимательно приглядывался ко всем входящим и выходящим и был немало удивлен, когда два дня спустя после прихода Эйлмунда заметил у ворот монастыря юношу, уже виденного им однажды. Тот очень вежливо просил разрешения пройти в зал капитула и передать послание своего хозяина, отшельника Кутреда. Прибыл он рановато и должен был ждать, чем и занимался теперь со смирением. Это было на руку Ричарду, поскольку прогуливать уроки он не мог, а вот когда капитул закончится и Ричард будет свободен, ему наверняка удастся подстеречь этого малого и удовлетворить свое любопытство.

Всякому святому отшельнику, давшему обет одиночества, надлежало неотлучно находиться в своем скиту и на своем огороде, используя данный ему дар предвидения на благо своих соседей. Такому отшельнику давали в услужение юношу, который исполнял его поручения и передавал людям его предостережения и слова порицания. Ясно было, что этот парень находился в услужении у Кутреда уже давно, ведь он прибыл в Итон вместе с ним, покуда тот искал подходящее место для своего уединенного жительства, уготованное ему господом богом. Юноша вошел в зал капитула как-то слишком уверенно и без тени смущения пред удивленными и взыскующими взорами братьев-монахов.

Со своего обычного места, у стены, Кадфаэль с любопытством разглядывал посланца. Трудно было себе представить более неподходящего слугу для отшельника и известного в округе святого, который по давней кельтской традиции не заботился о своей канонизации. Однако в эту минуту Кадфаэль затруднялся бы четко определить, в чем именно заключалось это несоответствие. Парню было лет двадцать, — домотканая рубаха, коричневые чулки, все заношенное и не особенно чистое. В общем, ничего примечательного. Он был недурно сложен, резкие, такие же как у Хью Берингара, черты лица, пальца на четыре выше его. Юноша был строен и гибок, словно молодой олень; его длинные руки и ноги перемещались столь же грациозно, как у благородного животного. Даже в его деланном спокойствии таилась угроза мгновенно взорваться, точно у хищника, сидящего в засаде. Бег его, наверное, был быстр и бесшумен, а прыжок длинен и высок, как у зайца. Выражение лица у посланца было несколько настороженное и зловещее. Густые, цвета красного дерева вьющиеся волосы, овальное лицо, высокий лоб, длинный прямой нос с несколько оттопыренными ноздрями, что лишь усиливало сходство с диким зверем, который держит нос по ветру и чутко ловит малейшие запахи; рот его, казалось, был постоянно искривлен в полуулыбке, словно юноша втайне ото всех чему-то усмехался; желтоватые глаза с чуть вздернутыми внешними уголками, темные брови с изломом. Его горящий взгляд был несколько притушен, но не до конца, и этого огня не могли скрыть длинные, как у женщины, ресницы. Зачем старому святоше понадобилось принимать себе в услужение такое нервное и прекрасное существо?