Читать «Опрокинутый купол» онлайн - страница 181
Николай Буянов
Он всегда готовил этот отвар собственноручно, сам чертил над ним руны, толок порошок в тяжеленной ступке, сам варил несколько дней подряд, следя, чтобы огонь был ровный, не сильнее и не слабее положенного. Он наизусть знал этот запах. А теперь запах был другой – к нему, старому, примешивалось что-то неуловимое, никто сторонний и не различил бы…
Ольгес резко отшвырнул чашку от себя – обожженная глина разлетелась на кусочки, отвар вылился на пол и зашипел, точно рассерженная змея. Он вскочил и развернулся к двери. И проговорил, едва не задохнувшись от ярости:
– Ты…
На лице Патраша Мокроступа играла улыбка. Она могла показаться даже доброй, если бы не глаза… Глаза колдуна не предвещали ничего хорошего. (Птицы-дивы из сна, налетающие сотнями, кружившие над головой, норовившие вцепиться зубами… Вот почему их было так много и огненный меч оказался слабоват против них…)
– Ты отравил его!
Патраш покачал головой.
– Наоборот, если бы не я, твой отец умер бы по дороге к моему дому. А я поддерживал его никчемную жизнь, пока он мне был нужен. Я знал, что он обязательно расскажет тебе о Шаре – на пороге смерти… Теперь я знаю все. И ты тоже, к сожалению.
Ольгес пятился, пока не уперся спиной в стену. Тьма сгустилась, птицы вырвались на волю и теперь хлопали перепончатыми крыльями у самого лица.
– Дальше я справлюсь один, – услышал Ольгес как сквозь густой туман. – Больше мне не нужен ни ты, ни Йаланд, ни этот старый придурок, возомнивший себя великим чародеем.
– Малх? – тихо спросил он, стараясь унять дрожь в коленях. Его правая рука медленно-медленно опустилась к поясу, нащупывая берестяные ножны – давний подарок отца. – Тот старичок, который…
Патраш хмыкнул.
– Догадливый ты, однако.
И бросился. Вихрем, через всю горницу, оттолкнувшись от противоположного угла. Тело колдуна врезалось в Ольгеса, и они покатились по полу. Птицы вокруг визжали уж вовсе непереносимо, словно в истерике. Ольгес попробовал бороться – какое там. Патраш был ловок и силен, как зверь, и – чего греха таить – гораздо лучше учен воинскому искусству (некстати вспомнилось: он и тогда, в их первую встречу, вышел ночью из дома безоружен – видать, прекрасно знал, что при нужде и так совладает с любым врагом). А Ольгес…
– Я больше не могу, – сказал он, падая без сил на вершине холма… Ну, если честно, не совсем на вершине – до нее оставалось еще шагов десять. Но он не мог заставить себя встать, хоть режь. Ноги даже не гудели – их будто вообще не было. Пот пропитал всю одежду и даже воздух вокруг.
Йаланд подошел, склонил голову набок и проговорил:
– Хорошего сына я воспитал, нечего сказать. Будь на моем месте враг – твоя голова лежала бы сейчас отдельно, где-нибудь в кустах. Меч-то хоть не бросил?
– Нет, – сквозь зубы выдохнул Ольгес.
– Тогда вставай и дерись.
Юноша перевернулся на спину, дыша, как рыба, выброшенная на берег.
– Тебе легко говорить. Ты-то успел отдохнуть.