Читать «Медиум» онлайн - страница 36
Николай Буянов
– Что? – не понял Туровский.
– Книга священных текстов о богах свастики. Нечто вроде русского язычества: каждый бог олицетворяет одну из сил природы или покровительствует какому то ремеслу.
– А почему свастика?
Они сидели в пустом кафе-стекляшке напротив Жилого корпуса. Бутылка «Лимонной» осталась почти нетронутой: выпили за встречу, потом – молча, не чокаясь, помянули убитых. Колесников прекрасно видел: те две женщины были для Сергея Павловича отнюдь не просто потерпевшими. Боль в глазах… Боль утраты, не слишком искусно спрятанная под маской Профессиональной беспристрастности.
– Свастика – символ солнца на Тибете и в Индии.
Знаешь, я ведь свою диссертацию пытался посвятить именно тому, чтобы… как бы поточнее выразиться… поставить границу между оккультными учениями Тибета и нацизмом в Германии. Объяснить, что нацисты использовали свастику совсем по другой причине.
– И как успехи?
Игорь Иванович досадливо махнул рукой и плеснул в граненый стакан не стесняясь, от души.
– Будешь? – спросил он Туровского.
– Нет. Мне сегодня нужна ясная голова.
(А нализаться бы сейчас и уснуть, ткнувшись мордой в салат! Хотя он знал: водка не спасет. Запас адреналина в крови иссякнет, злость улетучится. Останется поплакать другу детства в жилетку и полюбоваться собой, так сказать, в траурном одеянии.)
– Сейчас, наверное, мог бы защититься. Мракобесие – модная тема по нынешним временам.
Колесников вздохнул, улыбнувшись: светла печаль!
– По нынешним временам и мы с тобой, Сережка, моложе не стали. Кандидатская, докторская, кафедра… Чтобы такую жизнь нести на горбу, нужно честолюбие. То есть любовь к чести. Тут уж одно из двух: либо кафедра с диссертацией, либо наука и исследования.
– Ты всегда любил парадоксы.
Туровский помолчал. Потом достал блокнот и ручку – как разрубил тот злополучный узел.
– Я обязан снять с тебя показания.
– Да ради Бога.
– Вот скажи: неужели вы с Козаковым все утро резались в шахматы? Ты вроде не большой любитель.
– Для меня он вообще как ночной кошмар. Как по-твоему, ради чего я потратился на путевку?
– Догадываюсь, – сказал Туровский, вспомнив разложенные на столе бумаги.
– Вот-вот! – обрадовался Игорь Иванович. – Это же интереснейшая тема! Настоящее историческое расследование!
– Укокошили кого-то?
– Кого-то! – передразнил Колесников. – Он был одним из крупнейших политических деятелей, говоря современно. Легендарная личность, о которой до сих пор ничего не известно наверняка…
– Козаков из номера не выходил? – перебил Сергей Павлович.
Колесников как-то сразу сник и стал похож на футбольный мяч, который внезапно проткнули и выпустили воздух.
– Не помню. Кажется, выходил, дверь хлопнула. Если честно, я предпочел бы, чтобы он вообще не возвращался. Пойми, мне необходимо, совершенно необходимо сосредоточиться, побыть одному, наконец… А вместо этого: «Игорек, пора на зарядку!», «Игорек, за кого будешь голосовать, за Ельцина или за Пальцина?», «Игорек, в шахматы, Игорек, давай выпьем, Игорек, кого ухлопали?» И зачем убийце понадобились эти несчастные? Пристрелил бы лучше моего соседа.