Читать «Крайняя маза» онлайн - страница 96

В коробке из-под "Минска" находился Борис Михайлович. Он тоже был одет бетоном.

Его установили лицо к лицу с Шуриком. Скользнув по нему высокомерным взглядом, бывший глава "Северного Ветра" отвернулся и встретился глазами с сочувственно улыбающимся Смирновым. И понял, что рассматривает своего несостоявшегося любовника. Усы у "милой Женечки" были давно не стрижены. Он был не брит, взлохмачен и не умыт.

Борис Михайлович горестно поник головой.

Смирнов поник тоже. Чтобы не травмировать психику переживанием ситуации, он старался думать об отвлеченном.

Центнер в это время смотрел на свои конторские книги. Было видно, что ему не хочется с ними расставаться, но взять их с собой он не решается.

Тем временем парни в спецовках погрузили пачки документов из сейфа в опустевшие коробки и понесли их вон. Вернувшись, вопросительно посмотрели на Центнера. Тот махнул книгой:

- Валяйте.

Через минуту в комнате пахло эфиром, а Смирнов с Марьей Ивановной спали тяжелым сном.

3. Всего-навсего сто килограммов.

Очнувшись, Смирнов пожалел, что родился на свет.

Напротив него стояла на четвереньках Мария Ивановна, точнее, напротив него стоял бетонный куб, из которого выглядывали ее голова и руки.

А напротив Марии Ивановны стоял бетонный куб, из которого выглядывали голова и руки самого Евгения Александровича.

Мария Ивановна спала, Борис Михайлович, стоявший левее нее, был сер лицом и прятал глаза. Смирнов, решив держать себя в руках, отметил, что времени пять часов утра, и хотел обратиться с накопившимися вопросами к Стылому, стоявшему, нет, располагавшемуся справа от него, но тот смотрел в сторону.

В комнате кроме них четверых никого не было, только они и судьба, и Смирнов, убедив себя, что, в конце концов, все кончиться благополучно или, по крайней мере, так, как порешит доныне всегда благоволившая к нему фортуна, решил заняться рекогносцировкой.

Располагался он в бетоне в положении "на четвереньках". Кисти рук двигались свободно, так же, как и голова. Дышалось тоже свободно, ну, почти свободно, очевидно, вследствие того, что перед тем как одеть Смирнова, мастера-бетонщики обернули его листом поролоном. Видимо, из-за недостатка раствора бетонный его полушубок, в отличие от таковых Бориса Михайловича и Стылого, охватывал лишь торс - ноги же (и все, что было между ними) находились на свободе.

Осознав этот позитивный момент, Евгений Александрович решил, что поселивший его куб, весит не более пятидесяти-шестидесяти килограммов, и попытался стронуться с места, но не смог этого сделать.

Следующие десять минут он прикидывал вес своего панциря. Размеры его составляли примерно 50 (по длине) на 60 (по высоте) на 50 сантиметров (по ширине), то есть объем куба был равен примерно 150 000 кубическим сантиметрам. В этом объеме доля самого Евгения Александровича, то есть его торса, составляла не менее двух третей. Значит, объем собственно бетона был равен пятидесяти кубическим дециметрам. Средний удельный вес бетонов Смирнову был известен - около двух тонн на кубометр. Из всего этого получалось, что ограничивают его свободу всего на всего сто килограммов. Воодушевившись результатами расчетов, Смирнов сделал дыхательную гимнастку и принялся тужиться со всех сил, дабы хоть ненамного стронуться с места.