Читать «Рукописи Гонзаги» онлайн - страница 11

Почему-то Кларенса рассказ насмешил сильнее, чем остальных. Он так грохнул, что язычки пламени затрепетали.

- Не соизволите ли рассказать нам американский анекдот? - попросил дель Нидо.

Кларенс задумался.

- Ну что ж, вот такой анекдот, - сказал он. - Два пса встречаются на улице. Старые приятели. Один говорит: "Привет". А другой: "Кукареку!" "Это еще что такое? Чего это ты вдруг закукарекал?" - "Видишь ли, - говорит тот. - Я изучаю иностранные языки".

Гробовое молчание. Никто не засмеялся. Египтянка сказала:

- Вы, похоже, облажались.

Кларенс рассердился.

- Этот анекдот рассказывают по-английски или по-американски? - спросил дель Нидо.

Завязался спор. Действительно ли американский не более чем видоизмененный английский? И вообще, язык ли это? Все в этом усомнились, и в конце концов Кларенс сказал:

- Не знаю, язык это или не язык, но на нем выражают чувства. Кричат от горя и так далее точно так же, как и везде.

- Поделом нам, - сказал дель Нидо. - Мы и правда несправедливы к американцам. А ведь если где и остались еще подлинные европейцы, так это в Америке.

- Это почему же?

- Европейцы не могут оценить прекрасное - им недостает душевного спокойствия. У нас слишком тяжелая жизнь, слишком нестабильное общество.

Кларенс понял, что его поддевают; дель Нидо высмеивал гостя; он недвусмысленно намекал, что Кларенс не способен понять стихи Гонзаги. Лютая ненависть к дель Нидо разрасталась, к горлу подкатил ком. Его подмывало ударить дель Нидо, задушить, растоптать, взять за грудки, швырнуть о стену. К счастью, дель Нидо позвали к телефону, и Кларенс в ярости сверлил глазами его опустевшее место - салфетку, серебряный прибор, герб на спинке стула. Похоже, только сеньорита дель Нидо заметила, что он обиделся.

Кларенс еще раз напомнил себе, что к обладанию стихами можно пойти и неверным путем, путем, противоречащим их духу. Это соображение как нельзя лучше помогло ему успокоиться. Он не без труда проглотил несколько ложек мороженого и взял себя в руки.

- Почему вас так интересует Гонзага? - спросил его дель Нидо некоторое время спустя, в саду, под финиковыми пальмами, вознесшими высоко в небо свои кроны.

- Я изучал испанскую литературу в колледже и стал гонзаговедом.

- Вам не кажется это странным, нет? Не сердитесь, но я вижу перед собой моего бедного друга, старину Гонзагу, этого испанца из испанцев, в кошмарной форме, которую мы носили, наши руки, лица в ссадинах, дочерна опалены солнцем пустыни, кожа лупится, и спрашиваю себя, почему он вас так поразил...

- Не знаю почему. Сам бы рад разобраться, но вот поразил же, и это послужило отправной точкой.

- Могу поделиться интересными наблюдениями над поэтами и их жизнью. Одни в жизни не в пример лучше, чем в стихах. Читаешь ожесточенные стихи, потом знакомишься с поэтом, и что же - он оказывается человеком вполне благополучным и благодушным. По стихам других никогда не догадаешься, что это за чудовища. Их удел в некотором роде счастливее: они еще могут исправить свои ошибки и заняться самоусовершенствованием. Лучшие из них те, у кого совпадают сущность и видимость, то, что они говорят, и то, что пишут. Соответствовать производимому впечатлению - вот цель подлинной культуры. Гонзагу я бы отнес ко второй категории.