Читать «Герцог и я» онлайн - страница 151

Они стояли, разделенные стеной молчания, в тихой полутемной комнате. На лице Саймона еще видны были следы гнева, обиды, крайнего удивления — смесь самых различных чувств, но Дафне казалось, что постепенно их начинает вытеснять просто замешательство.

— Я думаю, — мягко сказала она, — лучше всего тебе сейчас уйти.

Он растерялся.

— Ты моя жена. Она не ответила.

— Я на законных основаниях владею тобой. Ей подумалось, что он сам с трудом выговорил эту фразу: от растерянности, от бессилия.

— Что ж, это верно, — согласилась она. В одно мгновение он преодолел расстояние между ними. Его руки вновь сомкнулись вокруг ее талии.

— Я могу сделать так, что ты захочешь меня, — прошептал он.

— Знаю.

Снова в его голосе возобладало раздражение:

— И даже если не смогу сделать этого, ты все равно принадлежишь мне. Я вправе применить силу и остаться тут. В этой комнате.

Усталым, отрешенным голосом она произнесла:

— И это я знаю. Но ты никогда так не поступишь.

Он знал, что она права, и потому заставил себя оторваться от нее и стремительно выбежал из комнаты.

Глава 18

…Неужели ваш автор — единственный из всех, кто мог заметить, что мужчины из высшего общества стали в эти дни поглощать намного больше спиртных напитков?..

«Светская хроника леди Уислдаун», 4 июня 1813 года

Саймон ушел из спальни Дафны и напился. Это не было для него привычным и любимым занятием, но он сделал это.

В нескольких милях от Клайвдона, на берегу моря, было немало питейных заведений, куда частенько заходили моряки, чтобы выпить, а также подраться. Двое из них сунулись было к Саймону. Он отмолотил обоих.

В глубинах его души бушевала злость, кипела ярость, они искали выхода и нашли его этой ночью. Ему нужен был лишь малейший повод, чтобы вступить в драку. Повод тоже нашелся.

Саймон был уже порядком пьян, когда началась потасовка, и видел в своих противниках не краснолицых от солнца и ветра матросов, а своего отца. Каждый удар предназначался не им, а ему одному — его постоянному мучителю и недругу. И после каждого удара он испытывал облегчение. Никогда он не считал себя жестоким, кровожадным, но будь он неладен, если ему не было хорошо, когда его кулак попадал в цель.

После того как он разделался с двумя особенно задиристыми, больше никто к нему не приставал. Моряки вскоре ушли, а местные предпочли не связываться — в этом хорошо одетом незнакомце, помимо несомненной силы, они распознали затаенную ярость, а от таких лучше держаться подальше.

Саймон оставался в пивнушке до рассвета. Перед ним стояла большая бутылка с дешевым виски, к которой он постоянно прикладывался; потом он поднялся наконец, расплатился, сунул бутылку в карман, взгромоздился на лошадь и направился домой.

По дороге Саймон допил остатки и выбросил бутылку. Пьянея все больше по мере приближения к дому, он думал только об одном. Одно сверлило его мозг.

Он хотел, чтобы Дафна вернулась к нему. Потому что она от него ушла — он понимал это — не только в другую комнату, а, что гораздо страшнее, оторвалась от его души, от тела. Но он не хочет этого, не выдержит. Она ему нужна, как никто и никогда не был нужен.