Читать «Жертва мистификации» онлайн - страница 179

Глава седьмая: Спасенный оптимизм.

У каждого человека, наверное, есть свой запас прочности. Он не беспределен. Нет. Даже у отчаянных оптимистов он заканчивается. И тогда они ломаются. Это Сергей Иванов ощутил на себе. Впервые он стал думать об отставке, как о наилучшем для себя варианте. Хватит, навоевался. Накушался этой самой борьбы по самую маковку. И главное — были бы хоть какие-то результаты. Чем больше воюет, тем больше у него появляется новых оппонентов. Это какая-то цепная неуправляемая реакция. Его страну, да и всю планету с симпатичным названием Земля, поразила ржавчина и, кажется, нет уже от этой напасти никакого спасения. Еще чуть-чуть и лопнет она по меридианам-шпангоутам, развалится на части и вместе с бедными людскими душами разлетится, расстает в бесконечном космосе. И останется после неё лишь безобразная дыра, напоминающая другим цивилизациям, до какой же степени беспечны и недалеки были люди. Как же тошно на душе! Так тошно. что хочется задрать голову и завыть от тоски и безысходности, прокричать в синеющую даль громкое «СОС!» Да он бы и закричал, завопил. заорал во всю ивановскую, если бы был уверен, что его кто-то услышит. Но не похоже, чтобы кто-то помог. Бог?! Какой ещё к черту бог? Нету его. Тютя. Бог — это коварная задумка дьявола, чтобы подчинить порядочных людей, воспитать в них покорность, завладеть их душами. Ага. Бог давно обслуживает негодяев, давно служит им верой и правдой.

И потом, почему он, Иванов, всю жизнь должен быть «паровозом», переть в гору тяжелый состав в любую погоду и в любое время года, лишь с временными остановками под названием «Вера», «Надежда», «Любовь», когда другие сидят в уютных вагончиках, свесив с полок ножки, кушают кофе и ведут нескончаемые беседы о смысле земного существования? Он тоже хочет, не двужильный. А то, если так дальше пойдет, он скоро превратиться в старого и скучного зануду. Деградирует, сопьется и бесприютными хмельными вечерами будет рассказывать друзьям-собутыльникам каким классным он был следователем, как забойно воевал с мафией. А по утрам будет маятся похмельем и отсутствием денег. Так будет. Все к тому идет.

Иванов понимал, что его окончательно доконали: вчерашний разговор, бессонная ночь, тревога за судьбу Светланы и бездеятельное ожидание у телефона, но от этого было не легче. Весь последующий день он провел у телефона. Но тот, паскуда, молчал, будто решил вдоволь поиздеваться над хозяином. Сергей чувствовал, что с каждым часом, каждой минутой ожидания его физические и духовные силы медленно покидают бренное тело, и он все больше превращается в разнесчастное, хлюпающее носом ничтожество, этакое вечно рефлексирующее чмо, реагирующее на превратности судьбы, как ревматик — на плохую погоду. Поэтому, когда вечером раздался стук в дверь, он даже обрадовался — есть кому поплакаться в жилетку. Ага.

— Входите! — прокричал.

Дверь открылась и Сергей увидел Валерия Истомина. Этот потомственный интеллигент никогда наверное не отучится стучаться. В лице Валерия было что-то очень значительное и многообещающее. И в груди Иванова сладко заныло в ожидании чуда. А вдруг?!