Читать «Сент-Женевьев-де-Буа» онлайн - страница 208

— Вызывай. Но помни, что тогда-то уж точно всем станет известно, что твой героический папочка убийца и вор. Диадема эта сейчас как раз в розыске.

Про розыск у него вырвалось как-то совершенно случайно и едва ли не против воли, но именно последние его слова остановили ее стремительное продвижение по коридору, словно камень брошенный в спину Она остановилась именно так, как останавливаются люди, получившие сильный удар в сзади и пытаясь при этом остаться на ногах и сохраняя равновесие — туловище по инерции еще было устремлено вперед, а руки, напротив, как крылья подбитой на лету птицы беспомощно, но отчаянно, дернулись назад, спеша остановить движение всего тела. Потом она распрямилась, верная себе, расправив плечи и почти неестественно прямо держа сутулую уже старческую спину, но так и осталась на месте, не поворачиваясь к нему, не шевелясь и не произнося ни слова Доли секунды, он даже испытывал нечто похожее на раскаяние смешанное с испугом — ему показалось что она сейчас грохнется в обморок или того еще хуже просто умрет, вот так, стоя, как есть в боевой стойке, с упрямой «железной» спиной. Но это наваждение быстро пошло — она повернулась и такая ненависть, бьющая не то что ключом-мощным кипящим фонтаном раскаленного гейзера откуда-то изнутри, осветила ее сухое надменное лицо, что он мгновенно и твердо уверовал — ни смерть, ни тем более обмороки ей не грозят.

Сила внутренних эмоций и страстей, испепеляющих ее душу, еще долго будет поддерживать ее плечи прямыми, подбородок вздернутым вверх, а спину «железной» Он констатировал это про себя, совершенно спокойно — без радости, но и без досады или зла, ему было все равно. Однако открылось ему и другое — сейчас, первый, единственный в жизни и, видимо, последний раз, он ее сломал.

Она, без сомнения, подчиниться теперь его воле, но так же вне всякого сомнения было и то, что проклянет и отречется от него навеки. Это он знал абсолютно точно.

Мать, тем временем, так и не проронив ни слова, развернулась и пройдя мимо него, как если бы он был шкафом или стулом на ее пути, вернулась в кабинет деда, захлопнув за собой дверь. Поляков остался стоять в полутемном коридоре, но ожидание его не было долгим. Дверь в кабинет распахнулась и оттуда, из дверного проема в него швырнули небольшим и не очень тяжелым предметом. Бросок был, однако, достаточно сильным — предмет пролетел разделяющее их пространство коридора и точно угодил ему в грудь, больно, до крови, царапнув при этом подбородок. Он подхватил его на лету, не дав упасть на пол и не став рассматривать — что же в прямом смысле этого слова упало ему в руки — в этом он нисколько не сомневался, повернулся и быстро, с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать, направился к выходу. Вслед ему не прозвучало ни слова. Замки на сей раз оказались более послушны его рукам, и уже через несколько секунд тяжелая дверь квартиры, бывшей некоторое время назад для него тем, что принято в России именовать «отчим домом» мягко, но навсегда захлопнулась за его спиной.