Читать «Сент-Женевьев-де-Буа» онлайн - страница 204

Связь! — рявкнул Бес, срываясь с места и отпихивая людей от телевизора, — мне нужна связь с министром. Немедленно. Пусть задержат штурм Я приеду сам и выволоку этих щенков. Пусть забирают. Быстро!

Несколько человек ринулись вон из комнаты, исполнять поступившую команду. Остальные замерли в ожидании следующих, но большего сейчас Бес сделать не мог Он ждал. Секунды включали в себя теперь года и целые столетия. Потом все произошло одновременно. На экране прыгающая вместе с камерой в руках оператора, картинка преобразилась. К самолету красиво, правильно, как в каком-то популярном боевике бежали маленькие черные фигурки с короткими автоматами в руках и неслось несколько тяжелых армейских машин "Штурм, — едва ли не радостно закричал в микрофон невидимый корреспондент "

Министр! " — задыхаясь выпалил один из его людей, протягивая Бесу трубку. Он потянулся к ней, сознавая уже совершенно отчетливо, что их разговор опоздал на несколько секунд, и самое страшное произойдет именно сейчас, пока он будет произносить первые слова. И это случилось — черные фигурки еще не успели достичь самолета, как прогремел взрыв. Собственно, он и не прогремел вовсе, с экрана прозвучал лишь слабый на фоне общего шума хлопок, а на пляшущей картинке корпус самолета вдруг превратился в некое подобие воздушного шарика, из всех окошек-иллюминаторов вырвались языки пламени, и практически одновременно с этим самолет-шарик лопнул, разлетаясь на множество пылающих обломков. Экран телевизора на какое-то время погас — то ли оператор, оглушенный взрывом уронил камеру, то ли ее плотно заслонил кто-то или что-то, но это было уже не важно. Машинально, Беслан поднес к уху протянутую ему минутой раньше трубку — оттуда раздавались короткие гудки отбоя Им не о чем было теперь говорить с русским министром. Но и это уже не имело никакого значения.

Дмитрий Поляков

О взрыве самолета и гибели людей, которых он практически на эту самую гибель отправил, Поляков узнал только к концу дня. Занятый организацией похорон, он как-то отстранился от всего прочего на это время и лишь вечером, практически одновременно увидел репортаж по телевидению и выслушал отчет своих сотрудников, которые, надо отдать должное пытались подступиться к нему с самого утра, но не были допущены « к телу» его собственной службой безопасности, посчитавшей, что личное горе шефа важнее всего прочего происходящего в мире. Процесс осознания случившегося был для него коротким и отчетливым, включившим в себя всего несколько остро ощущаемых им компонентов, среди которых доминировало чувство безусловной и абсолютной его вины. А помимо его — окончательное и бесповоротное признание необъяснимой, но совершенно при том реальной связи всего происходящего кошмара с явлениями ему и угрозами деда, которые тот — так получалось — все-таки успешно реализовал При этом реальным и весьма ощутимым, а, попросту говоря, сохранившим ему жизнь было вмешательство бабушки. Из всего этого следовало только одно: непреодолимая, как всегда считал он ранее, граница между тем и этим миром( так определяла это Татьяна Гинзбург и теперь он повторял это определение вслед, и как бы даже, в память о ней ) на самом деле легко преодолима — однако законы и правила пересечения этой границы оставались ему неведомы. Третьим фактором, составляющим сейчас картину, заполняющую собой весь первый план его сознания, было непреодолимое стремление немедленно, невзирая ни на какие жизненные обстоятельства, бежать, лететь, мчаться туда, к руинам старого монастыря, где, он уверен был в этом теперь совершенно, откроется ему истина в последней свой инстанции. Там же ждала его, возможно, и смерть, столь же загадочная и необъяснимая, что и гибель всех прочих людей, кто до него соприкоснулся в той или иной мере с тайной, погребенной в руинах старого степного монастыря Впрочем, состояние его сейчас было таково, что этого-то есть смерти своей, он скорее желал, нежели боялся или, тем паче, стремился избежать.